Евгений Понасенков - Правда о войне 1812 года

В последующие три месяца Кутузов также мало занимался собственно военными операциями: он засыпал территории Восточной Германии кипами воодушевляющих прокламаций, которые должны были поднять народ «на борьбу с иноземцами». Реальное руководство походом велось на уровне корпусных командиров. Мало уделяя времени военными вопросами, Кутузов, по воспоминаниям обожавшего его адъютанта Михайловского-Данилевского пытался приударить за 16-летней полькой Маячевской. [40] Троицкий, 2002, с. 332. По ходу дела, «светлейший князь» «удовлетворил» просьбу Чичагова об отставке, с формулировкой «по случаю болезни». В апреле Кутузов заболел и 28 числа скончался в г. Бунцлау.

Вследствие непродуманной диспозиции, обладающие численным превосходством, но разобщенные войска русских и их союзников были наголову разбиты Наполеоном в течение последующих нескольких дней в боях под Люценом и Бауценом. Весенняя кампания закончилась поражением и отступлением союзников. [41] Понасенков Е. Указ. соч., с. 64.

В этой главе я не ставил задачи как-то «разоблачить» Кутузова, но, пользуясь широкой базой первоисточников, пролить свет на ранее неизвестные стороны его деятельности и просто очеловечить «легендарного полководца». Я совершенно не виноват в том, что в случае с «товарищем» Кутузовым в очередной раз подтвердилась мысль гениального Иосифа Бродского о том, что человек бывает «страшнее своего скелета».

Приведенные мною многочисленные свидетельства и факты рисуют столь полную и объективную картину жизни и деятельности Кутузова, что не нуждаются ни в каких моих заключительных обобщениях и выводах: все и так ясно.

В основе общеевропейского конфликта конца XVIII — начала XIX вв. лежали как традиционные геополитические противоречия Франции и её соседей, так и её давнее экономическое и торговое соперничество с Великобританией. Происхождение непосредственных причин, катализаторов акселерации развертывания этого конфликта пришлось на бурное время Великой французской революции, приобретя дуалистический характер, который все более менялся в сторону складывания конструкции цепной реакции и замкнутого круга, когда, с одной стороны, феодальные державы, имея интервенционистские намерения (наиболее ярко проявились позднее, в период Ста дней), вели борьбу с революционной Францией, опасной своей антифеодальной пропагандой (влияние которой было особенно ощутимо в Польше); с другой, появляющиеся вследствие побед французского оружия территориальные изменения (в ходе отражения нападений) создавали новые поводы к противостоянию и вели к появлению новых аппетитов уже в самой Франции. Англия же, вступившая в войну как «спонсор» союзников несколько позже прочих стран, в 1793 г. (до этого смута во Франции её более чем устраивала), пользовалась удобной конъюнктурой для сведения старых счетов.

Все эти импульсы были унаследованы пришедшим к власти в конце 1799 года Бонапартом и получили дальнейшее выражение в новом этапе конфликта — «наполеоновских войнах». [42] Термин «наполеоновские войны» появился вследствие яркости центральной личности эпохи и официальной пропаганды того времени. Следует различать смыслы использования этого понятия в различных контекстах: только те кампании, которые провел Наполеон, либо его эпоха в целом, либо с некорректной подачи некоторых авторов, абсолютизирующих роль личностного фактора Наполеона в развязывании некоторых войн. Временной трэнд векторов обоих сторон-участниц конфликта постепенно становился определенно сонаправленным, что создавало базу для идеи перманентной войны, отчасти реализовавшейся в последующие годы. И тут важно понимать, что идея реализации такой меры, как континентальная система, стала возможной только при том охвате территории, который Наполеон получил в ходе борьбы с антифранцузскими коалициями, уже находясь в центре Европы. Союзники сами загнали себя в тупик, о чем речь пойдет ниже.

Новым и очень важным фактором стал выход России на европейскую сцену с гораздо более существенной и долговременной перспективой, чем прежде, например, в годы Семилетней войны, чему в немалой степени способствовали амбициозность Александра I (за что его критиковали и Н. М. Карамзин и М. И. Кутузов) и уже упомянутые факторы. России это принесло сильные позиции в системе международных отношений (одновременно с реваншистским желанием соседей вернуться к старой схеме взаимодействия); внешняя победа отсрочила время проведения внутренних реформ (до поражения в Крымской войне) и, наоборот, новый виток европеизации верхушки российского общества привел к политической коллизии (декабристы, которые захотели свободы для себя на французский манер).

Надо сказать, что буквально с первых шагов на посту консула Наполеон определил свой внешнеполитический приоритет — союз с Россией (не имея геополитических разногласий, две крупнейшие страны могли разделить сферы влияния; только при активном взаимодействии с Россией проекты борьбы с Англией могли быть эффективными). Многие его действия диктовались именно этой, почти «маниакальной», по мнению некоторых исследователей, идеей. Так было и 18 июля 1800 г., когда он отправил на родину 6732 русских пленных (в т. ч. 130 генералов и штаб-офицеров), обмундировав их за счет казны Франции, чем снискал расположение Павла I, который согласился отправить экспедиционный корпус для совместного похода в Индию, в чем даже опередил французов, и за что был убит на деньги англичан. Так было в 1805 г., когда Наполеон, отвергнув убеждения Талейрана, о необходимости ориентации на Австрию, несколько раз уже в течение кампании посылал Александру I призывы примириться, и после Аустерлица, выпуская из окружения разбитую русскую армию. Так было и в 1807 г., когда после второго сокрушительного поражения Россия не только не понесла территориальных потерь, но и приобрела целую область (!), получила свободу рук в вопросах Финляндии, Молдавии и Валахии; по просьбе Александра была сохранена Пруссия. Так было и в 1809 г., когда Россия опять получила территориальное приращение, фактически не выполнив условия союзного договора (совместной войны против Австрии), и уже в ходе вынужденной кампании 1812 г. Наполеон регулярно предлагал Александру вернуться к союзнической модели взаимодействия. Однако Александр I, сам мечтавший занять место Наполеона, повернул внешнеполитический курс своего «горячо убимого» отца на конфронтацию с Францией.

Однако, без прекращения субсидирования антифранцузских союзов Англией, была бессмысленной любая военная победа над ними. На протяжении нескольких лет Наполеон испробовал ряд путей решения проблемы: удар по источнику финансовой мощи англичан — Индии (Египетская кампания 1798–1799 гг. и неудавшийся совместный русско-французский поход 1801 г.), мирный вариант (Амьенский договор от 27 марта 1802 г., нарушенный Англией в 1803 г.), [43] Следующая выдержка взята нами из блестящей речи Ч. Фокса, произнесенной им в парламенте против «Новой опозиции» в конце 1802, где он красноречиво говорит о реальных «заказчиках» конфликта: «… я радуюсь миру, вся Англия ему радуется, так как он для нас благодатен, он дает нам шанс во всем обогнать Францию. Говорят, что народ хочет войны; нет, её хотят одни журналисты, их крик это вовсе не голос народа… Говорят ещё, что лондонские купцы желают войны, не думаю. Они не столь бесчеловечны, чтобы для увеличения своих доходов желать всеобщих бедствий. Я скорее соглашусь на то, чтоб кровь моих сограждан пролилась в угоду какому-нибудь честолюбивому Александру, нежели на то, чтобы она лилась ради наполнения сундуков корыстолюбцев… Франция вмешивается во все дела Европы; но разве министры не могли это предвидеть? Разве не мы сами отказались от участия в разделе германии, от участия Люневильском договоре? Мир есть желание всех настоящих патриотов…». (Родина Т. А. «Проблема войны и мира в британском парламенте». В кн.: «Россия и Британия». Вып. 2, М.: Наука, 2000, с. 85–86). Но, к сожалению, тогда победила партия войны. наконец, попытка прямой высадки на острова (Булонский лагерь), от которого туманный Альбион спасли одноглазый адмирал и деньги, сколотившие очередную континентальную коалицию 1805 г. (здесь, кстати, наиболее существенной была инициатива Александра I). Затем последовала коалиция 1806–1807 гг., приведшая Наполеона в Берлин и Тильзит, где он счел себя в силах применить новый метод — блокаду. Итак, мы видим, что внешнеполитические действия Франции во многом диктовались господствующей на определенном этапе концепцией борьбы с Англией, причем, наиболее продолжительной и значимой по своим последствиям была идея континентальной системы, и курс на союз с Россией был в этой парадигме константой.