Евгений Понасенков - Правда о войне 1812 года

1. Всякая торговля и всякие сношения с Британскими островами запрещены. Вследствие чего, письма и пакеты, адресованные в Англию или англичанину или написанные на английском языке, не будут пересылаться и будут подлежать аресту.

2. Всякий английский подданный, какого бы звания и состояния он ни был, найденный во владеиях, занятых нашими или союзными войсками, объявляется военнопленным.

3. Всякий магазин, всякий товар, всякая собственность, любого рода, принадлежащие подданному Англии, или изготовленную на её фабриках, или вывезенных из её колоний объявляется законною добычей.

4. Торговля английскими товарами запрещена, и всякий товар, принадлежащей Англии, её фабрике или колонии, объявляется законной добычей.

5. Половина выручки от конфискованных товаров и имуществ, объявленных предыдущими статьями законной добычей, будет употреблена на вознаграждение купцов, за потери, понесенные ими от экспроприации торговых судов английскими крейсерами.

6. Никакое судно, идущее прямо из Англии или её колоний или заходившее туда со времени обнародования настоящего декрета, не будет принято ни в какой порт.

7. Всякое судно, которое посредством ложного объявления уклонится от вышеизложенных правил, будет захвачено, корабль и груз конфискуется, как если бы они были английской собственностью.

8. Нашему Парижскому суду таможен поручается окончательный разбор всех споров, могущих возникнуть в нашей Империи, или в землях занятых французской армией, относительно исполнения настоящего указа. Нашему Миланскому суду таможен поручается окончательный разбор всех вышеупомянутых споров, могущих возникнуть в пространстве нашего королевства Италии.

19. Данный указ будет сообщен нашим министрам внешних сношений, королям: испанскому, неаполитанскому, голландскому и этрусскому и прочим нашим союзникам, подданные которых, подобно нашим являются жертвами несправедливости и варварства морского законодательства Англии.

10. Нашим министрам внешних сношений, военному, морскому, финансов, полиции и нашему почтдиректору предписывается, каждому в своей области, исполнения данного указа».

Именно под этим подписывался Александр, парафируя соответствующую статью Тильзитского мира. Хотя новый порядок назывался «блокадой», фактически, он таковым не являлся. Суть была в ином. Это европейские гавани были блокированы английскими крейсерами. «Море я хочу покорить силою суши» — концептуализировал Наполеон. В отличие от подобных примеров в истории XX века, когда определенная сторона мешала вражеской стране импортировать товары, с целью парализовать её индустрию, тогда император рассчитывал сделать прямо противоположное: закрыть рынки сбыта английской продукции, что вызвало бы кризис перепроизводства, безработицу, банкротства, подорвало бы государственный кредит и вызвало социальные волнения. После чего он надеялся, что британский кабинет запросит мира. [48] Crouzet F. Le système continental et ses conséquences. // Napoléon et l’ empire. T. II, P., 1968, p. 95. На британских же островах официальная пропаганда пыталась всячески показать нереалистичность опасности. Действительно, хотя английский национальный долг в 1802 г. составлял около £ 500 млн. (даже в 1914 г. он не доходил до 600 млн.), то, что касается объемов торговли с различными континентами ситуация виделась не столь угрожающей. В 1803–1805 гг. континентальная Европа поглощала лишь 33 % британского экспорта, США (важность участия которых Бонапарт понял поздно) — 27 %, прочие партнеры (главным образом, колонии) — до 40 %. Но потеря и этих 33 % еврорынка была весьма ощутимой, особенно, если учесть, что импорт жизненно необходимых злаков и сырья также прекратился, а кредит бумажных денег (выпущенных в 1797 г.) был неустойчив.

Итак, впервые в истории континент был почти полностью закрыт для Англии. Но в это же время ей был открыт широкий доступ к новому рынку — Бразилии (куда переселился португальский двор). Тем не менее, с июля 1807 г. по июнь 1808 г. объем общего английского экспорта упал на 20 % по отношению к предшествующему показателю.

Надо сказать, что не все страны единовременно присоединились к новой системе. В последовавших за обнародованием постановления 7–8 месяцев оно действовало лишь во Франции и Италии. Так как Великая армия воевала в Польше, то германское побережье не контролировалось. Даже и в дальнейшем французская таможня этих регионов была поставлена из рук вон плохо, а главное: контрабанда и её первейшая спутница, коррупция, получили невиданное развитие. Через небольшой датский порт Тонниген-на-Эдере и далее Гамбург поток нелегальных товаров распространялся во все концы Германии (весна 1807 г.).

Контрабанда была также распространенна в Голландии и Испании. Дания, Швеция, Россия, Португалия и США до поры до времени оставались нейтральны или в традиционном союзе с Англией. Причем, за первое полугодие 1807 г. британский экспорт даже достиг уровня немного более высокого, чем за соответствующий период 1806 г. (один из самых удачных). Ситуация стала меняться с победой при Фридлянде и Тильзитским миром (7–9 июля 1807 г.). Россия, Пруссия и Австрия официально прекратили торговые отношения с Англией. Но и здесь не все так просто: Александр дождался окончания навигации 1807 г., т. е. реально российские порты закрылись лишь в 1808 г. (и так, в щадящем для Англии режиме реально продолжалось до 1809 г., после чего Александр стал постепенно отходить от принципов системы, а тариф 1810 г., фактически направленный против импорта французских предметов роскоши, стал вызовом французской промышленности и Наполеону лично).

Уточню, что по условиям Тильзитского договора Россия должна была присоединиться к блокаде Англии в том случае, если последняя отвергнет мирные предложения (что и случилось).

Отношение обеих сторон к этим соглашениям лучше всего можно проиллюстрировать следующими документами. Так, в письме к матери императрице Марии Федоровне (в сентябре 1808 г.) Александр писал: Тильзит — это временная передышка для того чтобы

«иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение этого столь драгоценного времени наши средства и силы… а для этого мы должны работать в глубочайшей тайне и не кричать о наших вооружениях и приготовлениях публично, не высказываться открыто против того, к кому мы питаем недоверие». [49] «Русская старина 1899». Кн. 4. c. 18–23.

Для сравнения приведем два высказывания Наполеона. 14 марта 1807 г. он пишет Талейрану:

«Я убежден, что союз с Россией был бы нам очень выгоден». [50] Манфред А. З. «Наполеон Бонапарт». М., 1986, с. 479.

И уже после заключения мира Наполеон наставляет Савари: