Бахауддин ибн Шаддад - Саладин Победитель Крестоносцев

Утром в 8-й день месяца шаввал наши войска построились боевым порядком, и ал-Малик ал-'Адил, назначенный командовать авангардом, выехал вперед, чтобы присоединиться к этой части войска, сопровождаемый всеми добровольцами, вызвавшимися пойти с ним. Среди них был отряд воинов, прибывших из Рума (Малой Азии) для участия в священной войне с захватчиками. Как только подразделе­ние ал-Малика приблизилось к вражескому лагерю, мамлюки султана, полагаясь на свое мужество, своих превосходных коней и собственный опыт сражения с франками, бросились вперед и выпустили по врагу град стрел. Добровольцы из Малой Азии, введенные в заблуждение горяч­ностью мамлюков, последовали их примеру. Франки, разозленные и раздраженные атакой с ближней дистанции, выехали из лагеря и с громки­ми криками сообща набросились на них. Спастись удалось только тем из наших, кого унесли от опасности кони или кому посчастливилось сохранить себе жизнь благодаря умению быстро бегать. Враги захвати­ли множество пленников, потеряв трех человек убитыми. Затем франки перенесли свой лагерь в Базур, а султан в ту ночь до рассвета находился на месте их привала. [316]

В 11-й день месяца султан выехал в сторону врага и, изучив его по­зицию, вернулся и поручил мне сказать ал-Малику ал-'Адилю, что он желает видеть его вместе с 'Илм ад-Дином Сулейманом ибн Жандаром, Сабик ад-Дином ибн ад-Дайей и 'Изз ад-Дином ибн ал-Мукаддамом. Когда все они явились к нему, он приказал слуге уда­лить из окрестностей его шатра всех, кроме этих эмиров и меня. Затем он извлек из накидки письмо со сломанной печатью; когда он начал чи­тать его, мы увидели, что по его щекам бегут слезы. Затем он дал волю своему горю и заплакал и застенал так, что мы также заплакали, хотя и не знали причины этого горя. Когда он сказал нам, что в этом письме сообщалось о смерти ал-Малика ал-Музаффара, мы вновь принялись дружно стенать и плакать.

Затем я обратился к нему и попросил его вспомнить о Всемогущем Аллахе и покориться тому, чтобы было предопределено и предрешено. Он ответил: «Прошу прощения у Аллаха», мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся (Коран, 2:151). «Мы должны держать эту но­вость в тайне, чтобы враг не узнал об этом, пока наступает на нас». За­тем он приказал подать еду всем присутствовавшим, и после трапезы мы разошлись. Таки ад-Дин умер, возвращаясь из Хилата в Мийафарикйн. Его тело было доставлено в этот город, а затем перенесено в мавзолей на территории медресе, ныне весьма известного, которое было осно­вано в его честь неподалеку от Хамы. Я сам посещал его могилу. Он умер в пятницу, в 19-й день месяца рамадан (10 октября 1191 г.). [317]

В 12-й день месяца шаввал султан получил письмо от своих офи­церов в Дамаске, к которому было приложено послание из Баг­дада, направленное Августейшим Судом. В нем содержались замечания по трем вопросам: во-первых, выражалось весьма сильное неодобрение поведением ал-Малика ал-Музаффара (Таки ад-Дина), ко­торый пошел на Бектимура, и официально говорилось о том, что диван халифа не будет приветствовать этого эмира; во-вторых, выражалось неодобрение поведению Музаффар ад-Дина, сына Зейн ад-Дина, кото­рый удерживал в плену Хасана ибн Кафжака, и повелевалось передать этого пленника ал-Кархани[334].

А с Ибн Кафжаком случилось вот что: он пошел на город Урумия[335] совместно с султаном Тугрйлом, который посетил его с намерением заручиться его помощью после своего бегства из Персии. Сначала он оказал помощь султану и отдал ему в жены свою сестру, а затем, наде­ясь стать атабеком (опекуном) этого эмира и фактическим правителем этой страны, он двинулся на Урумию и, как говорят, предал мечу все ее мужское население, уведя в рабство женщин и детей. Он использо­вал в качестве своего опорного пункта укрепление ал-Карханй, откуда совершал нападения на караваны и грабежи в окружающей местности. Султан Тугрил, видя, что Ибн Кафжак становится опасным, покинул его и вернулся в свою страну, а его бывший защитник продолжал бес­чинствовать. Музаффар ад-Дин, повелитель Ирбиля, сумев завоевать доверие этого человека, заманил его в свой город, принял как близкого [319] друга, а затем захватил его в плен. Когда Ибн Кафжак обнаружил, что Музаффар ад-Дин захватил его владения, он написал в диван халифа, сообщая об этом и надеясь заручиться благосклонностью и милостью халифа, умоляя его вмешаться в происходящее.

В-третьих, в письме содержался приказ отправить послом в Багдад ал-Кадй ал-Фадиля для достижения некоторых предварительных соглашений и получения от дивана информации по некоторым вопросам.

Султан ответил в следующих выражениях: «Во-первых, мы не дава­ли никаких указаний в деле, по поводу которого вы сетуете. Эмир пере­правился через реку, чтобы собрать войска для борьбы против захват­чиков и вернуться с ними; однако поскольку обстоятельства принудили его несколько задержаться, мы отправили к нему, приказывая ему вер­нуться; во-вторых, вас информировали о характере Ибн Кафжака и его бесчинствах, и Музаффар ад-Дину было ведено захватить его с собой в Сирию, где он должен был выделить ему вотчину, чтобы тот мог отдать всю свою энергию борьбе с захватчиками; в-третьих, ал-Кади ал-Фадил, вероятно, не сможет отправиться к вам; он почти все время бо­леет и не имеет сил, необходимых для того, чтобы отправиться в Ирак». Таков был смысл этого ответа. [320]

В 5-й день месяца шаввал нам сообщили, что в качестве посла маркиза, повелителя Тира, прибыл повелитель Сидона[336]. Мы уже часто вели с ним беседы, и он заявлял, что желает порвать с франками и объединиться против них с нами. Причиной этого раскола стала ссора между маркизом и другими франкскими предводителя­ми в связи с его женитьбой на жене брата короля Жоффруа[337]. Этот брак был скандальным по религиозным меркам и стал причиной великих раз­ногласий. Маркиз, заботясь о своей личной безопасности, под покровом ночи бежал в Сидон, взяв с собой жену. Затем он обратился к султану, стремясь заручиться поддержкой этого правителя. Мусульманам был на руку разрыв маркиза с франками, ибо в его лице враги лишились наи­более энергичного предводителя, самого опытного воина и мудрейшего из советников. Когда султану доложили о прибытии его посла, он при­казал оказать ему самый пышный прием. Для него был разбит шатер, в котором находились подушки и ковры, достойные королей и великих людей. По приказу султана ему предложили спешиться там, куда доста­вили багаж, чтобы он мог немного передохнуть перед беседой. [321]