Юрий Галенович - Сталин и Мао [Два вождя]

Сталин ответил так:

В настоящее время вероятность третьей мировой войны не слишком велика. Дело объясняется тем, что сейчас никто не обладает для этого достаточной мощью. Силы же революции находятся в процессе развития, силы народа стали мощнее, чем они были до войны. Империализму, если он замыслит начать мировую войну, по крайней мере понадобятся лет двадцать на ее подготовку. Если народ не захочет войны, война не начнется. Что же касается вопроса о том, насколько долго удастся удержать мир, то это будет зависеть и от наших усилий, и от развития обстановки. В силу того что мы заинтересованы в строительстве, для нас важен мир; необходимо прикладывать усилия, чтобы обеспечить побольше мирных лет. Конечно же, никто не может гарантировать того, что в мире не найдутся безумцы, не найдутся военные маньяки. Далее Сталин привел пример. Он обратился к событиям, которые имели место за несколько дней до этой беседы. Некий американский военный в связи со слухами о том, что «Советская армия высадилась на Аляске», выпрыгнул из окна высотного дома и покончил жизнь самоубийством.

В ходе этой беседы Лю Шаоци сказал Сталину: «Мы рассчитываем создать центральное народное правительство 1 января 1950 года».

Сталин в этой связи сказал:

«Очень скоро вы форсируете реку Янцзы. Где вы учредите правительство? Государство не может на протяжении длительного времени жить без правительства».

Лю Шаоци ответил: «Мысль товарища Мао Цзэдуна заключается в том, что не следует торопиться в вопросе о создании правительства. Дело в том, что в свое время в городе Жуйцзине мы уже создавали центральное советское правительство, однако в силу того, что условия для этого тогда не созрели, это не сыграло большой роли».

Сталин с сомнением покачал головой: «Сегодня так, а завтра — по-другому. Время несется быстро. Наш опыт свидетельствует о том, что без правительства нельзя жить долго, партия не может подменять правительство. В противном случае, если срок, когда не будет правительства, окажется длинным, империалисты могут использовать это обстоятельство и вмешаются, дело тогда может дойти и до вмешательства целой коалиции. Когда ночь длинна, тогда одолевают многочисленные сны, в голову приходят разные фантазии. А уж если империалисты вмешаются, тогда можно попасть в пассивное положение».

Вслед за тем Лю Шаоци поставил вопрос о признании Нового Китая на мировой арене. Позиция Сталина по этому вопросу была совершенно ясной: решительная поддержка.

Незадолго до этого некоторые страны Восточной Европы полагали, что Мао Цзэдун, будучи на эмоциональном взлете, проявит очень сильные национальные чувства, и если дело обернется плохо, то Китай может стать второй Югославией, а Мао Цзэдун может превратиться во второго Тито. В этой связи в этих странах Восточной Европы раздавались призывы к бдительности. Поэтому в КПК полагали, что нет гарантии признания Нового Китая на мировой арене. Ведь капиталистические страны совершенно определенно не стали бы торопиться с признанием Нового Китая, а подлинное отношение к этому Советского Союза до этого момента, как полагал Мао Цзэдун, еще не было прощупано до самого дна. И вот сейчас позиция Сталина оказалась такой ясной. Это вдохновляющим образом повлияло на делегацию во главе с Лю Шаоци, который направил в ЦК КПК телеграмму, а ЦК КПК ускорил шаги по созданию центрального народного правительства. Первоначально планировалось создать центральное народное правительство 1 января 1950 года. Однако затем, учитывая эти обстоятельства и желание народа, срок создания передвинули на 1 октября 1949 года.

Сталин придавал очень большое внимание вопросу о сплочении народов и о взаимопомощи.

Во время четвертой беседы с Лю Шаоци Сталин подчеркивал:

Сплочение, взаимопомощь и сотрудничество между народами являются чрезвычайно важными. Предварительным условием для сплочения, взаимопомощи и сотрудничества выступает взаимное доверие народов, искренность в отношениях друг к другу. Конечно, все это не может заменить собой политику и стратегию, и все же это — действительно норма дружественных отношений.

После обмена мнениями во время этой беседы Сталин пригласил делегацию на просмотр кинофильма. Кинопросмотр состоялся тут же, в зале переговоров. Стоило Сталину только произнести слово, и тут же погас свет, началась демонстрация кинофильма. Сначала был показан документальный кинофильм об испытаниях ядерного оружия, о взрыве атомной бомбы. Вероятно, испытание было проведено где-то на севере Советского Союза у полярного круга. На экране появилась бескрайняя пустыня, засыпанная снегом. Показался самолет и сбросил бомбу, поразил цель, поднялось облако; взрыв был неимоверной силы, строения просто смело… В фильме конкретно был показан процесс испытания ядерного оружия, взрыва атомной бомбы, ее мощь и масштабы действия. Говорили, что этот документальный фильм иностранцам в СССР был тогда показан впервые.

В КПК тогда такого рода жест Сталина воспринимали следующим образом: в то время мир был разделен на два лагеря, СССР и США вели между собой борьбу за то, чтобы стать гегемоном, то есть временным властителем мира, не по праву присвоившим себе эту роль. США осуществляли ядерный шантаж. Сталин пригласил китайскую делегацию на просмотр этого фильма с той целью, чтобы на фактах, которые приводились в этом фильме, показать, что у него тоже есть атомная бомба и потому не следует слепо полагаться на Запад. Если враг действительно захочет нанести удар с применением атомных бомб, то Советский Союз сумеет дать надлежащий ответ, а нашим друзьям будет обеспечена защита в виде имеющегося у СССР ядерного оружия.

После просмотра этого документального кинофильма люди приглушенными голосами обменивались впечатлениями о мощи ядерной бомбы.

Сталин, пребывая в приподнятом настроении, сказал членам делегации, что наука и техника развиваются семимильными шагами, движутся с такой скоростью, что иной раз это превосходит все ожидания. Однако, когда речь идет об испытаниях атомной бомбы, то есть оружия массового поражения, никто не говорит об этом открыто, этим занимаются за закрытыми дверями, тайно, секретно; в этой связи атомную бомбу называют иногда «секретным оружием». Китайская делегация восприняла эти рассуждения Сталина как намек на то, что он подразумевал под этим, что в СССР тоже работают над еще более новыми видами вооружений.

27 июля Сталин устроил банкет на втором этаже своей дачи в Кунцево. Он пригласил членов делегации и Цзян Цин.

После того как Цзян Цин предложила тост, Сталин чокнулся со всеми и был, очевидно, рад. Цзян Цин сказала, что «здоровье товарища Сталина — это наше счастье!». Очевидно, что ее слова задели Сталина за живое. В этой связи он отметил, что центр революции перемещается на Восток. Он сказал: «Люди на Западе возгордились и после смерти Маркса, Энгельса отстали. Центр революции с Запада переместился в СССР, а теперь перемещается дальше — в Китай».