Дмитрий Пучков - Красный шторм. Октябрьская революция глазами российских историков

Графа Мирбаха убил Яков Блюмкин, сотрудник ВЧК. Дзержинский знал его, доверял ему?

Да, знал, а вот доверял вряд ли. У Блюмкина уже тогда была спорная репутация. Он слишком афишировал свою деятельность в ВЧК, хвастался связями. Впоследствии он будет приглашать знакомых поэтов, включая Есенина, на расстрелы. Было в его поведении что-то позерское. Тем не менее это не помешало ему осуществить убийство Мирбаха. Произошло все так: Блюмкин взял себе дело Роберта Мирбаха — дальнего родственника графа, которого арестовала ЧК, и под этим предлогом явился в немецкое посольство с другим сотрудником ВЧК Николаем Андреевым. При себе террористы имели документы с поддельной подписью Дзержинского (ее сделал заместитель главы ЧК левый эсер Александрович). Дипломат долгое время отказывался от встречи, отрицал родство, но в конечном счете Блюмкин добился аудиенции. И когда Мирбах в присутствии двух сотрудников посольства вышел к гостям, Блюмкин после нескольких дежурных фраз начал стрелять в него. Правда, неудачно: послу почти удалось убежать в другой зал, но тут его настигла бомба Андреева…

Террористы спаслись бегством, перемахнув через двухметровую ограду посольства, и на автомобиле прибыли в расположение боевого отряда ВЧК, который возглавлял левый эсер Попов. Когда о случившемся узнал Дзержинский, то немедленно выехал в отряд и потребовал выдачи Блюмкина. Но там арестовали его самого. Вскоре, однако, большевики подавили мятеж — и Дзержинский вышел на свободу. Обвинения Феликса Эдмундовича в том, что он участвовал в заговоре, исходили из немецкого посольства. Но потом все они были сняты. Дзержинский в сердцах даже бросил, что левые эсеры зря его не расстреляли. В таком случае Германия точно знала бы о непричастности высшего руководства страны к этому перевороту. Но Ленин и Свердлов подбадривали Дзержинского, говорил, что он нужен партии.

В каких акциях ВЧК Дзержинский участвовал лично?

В московский период — в разоружении анархистов. В апреле 1918-го была предпринята попытка избавить от анархистов более двадцати московских особняков. Начались реальные боевые действия, потому что анархисты подчиняться не хотели и сопротивлялись. Три особняка пришлось освобождать при помощи артиллерии, Дзержинский даже получил легкое ранение.

В дальнейшем он участвовал в допросах деятелей таких антибольшевистских организаций, как Союз защиты родины и свободы и Национальный центр. Он вел ключевые дела, мог затребовать данные из регионов, если узнавал, что там вскрылись какие-то махинации. Так, например, разоблачил попытку сфабриковать дело о крупной контрреволюционной организации в Пскове, предпринятую местными чекистами. Интересно, что это закончилось расстрелом сотрудников ЧК, которые создавали липовое дело.

Также Дзержинский участвовал в разработке важных внешнеполитических операций, например по возвращению эмигрантов, в частности генерала Якова Слащева. Слащев — один из героев Белого движения, который прославился в 1919–1920 годах обороной Крыма от советских войск. Красные части, располагая гораздо более существенными силами, несколько раз безуспешно пытались отбить полуостров. Слащев в тот момент отстоял Крым, именно поэтому туда смогла эвакуироваться разбитая Добровольческая армия. Он спас для белых территорию и возможность продолжить борьбу.

В эмиграции Слащеву приходилось несладко. У него случился конфликт с бывшим командующим белой армией генералом Петром Николаевичем Врангелем, которого он резко и безоглядно критиковал. Врангель в ответ организовал суд чести, отправивший Слащева в отставку без права ношения мундира. Для боевого генерала это было, конечно, страшное оскорбление. Если добавить к этому, что в Константинополе Слащев жил практически в нищете, то можно понять его психологическое состояние. И в этот момент ему поступило предложение вернуться в Россию и занять почетный пост преподавателя на курсах подготовки командного состава для Красной армии. Предложение казалось заманчивым, но во время Гражданской войны Слащев славился жестокостью, и уверенности, что его не казнят за былые грехи, у генерала не было. Поэтому он хотел гарантий от какого-либо крупного советского деятеля. Такие гарантии дал Дзержинский. Его логику понять несложно: возвращение столь крупной, по-своему легендарной фигуры Белого движения ослабляло эмиграцию, вносило деморализацию в ее ряды. Один такой возвращенец давал тысячи, если не десятки тысяч возвращенцев из числа рядового состава. И Дзержинский эту операцию провел с блеском.

А в эмиграции Дзержинский был известен?

Естественно. В эмиграции же находились люди, которые его знали еще по гимназии. Так, его однокашник профессор-юрист Владимир Николаевич Сперанский написал не очень приличные воспоминания, в которых явно пристрастно выставляет Дзержинского демоническим садистом еще в детские годы. Вообще Дзержинский глазами эмигрантов — это, конечно, кровавый палач, уничтоживший офицерство и вообще русский народ.

А что указывают источники? Дзержинский и правда был палачом?

Сразу отвергнем рассказы о том, что Дзержинский лично участвовал в расстрелах и был садистом, получавшим удовольствие, глядя на страдания своих жертв. Наоборот, Дзержинский пытался ставить деятельность ЧК в рамки. Он лично писал многочисленные инструкции по обыску, регламентировавшие проведение этой процедуры. Писал он и инструкции по поведению чекистов: именно ему принадлежит известное выражение, что у чекиста должны быть чистые руки, пламенное сердце и холодный разум. Он доверял коллегам, защищал их. Чекисты знали, что Дзержинский их не сдаст. Известна его фраза о трех «Ч»: честность, чуткость, чистоплотность. Последняя — прежде всего нравственная. Но, удостоверившись в нечистоплотности подчиненного, применял самые жесткие меры вплоть до расстрела. Обобщенная статистика по расстрелам за должностные преступления отсутствует. Но, по моим подсчетам, только в сентябре 1918 года произошло порядка шестидесяти расстрелов сотрудников ВЧК разного уровня (не только за подписью Дзержинского, но эту линию он сознательно проводил).

Кроме того, Дзержинский был влиятельным противником тезиса, что социальное происхождение определяет вину человека. Эту мысль в ЧК озвучил Мартын Лацис, известный деятель спецслужб. Ленин по этому поводу высказался о Лацисе довольно грубо, мол, не надо озвучивать такие глупости. Но идеи слепой социальной мести буржуазии и аристократии были в те годы очень сильны. Дзержинский был одним из тех, кто старался не разжечь, а наоборот, обуздать их.

Надо сказать, что Дзержинский до определенного момента вообще не был сторонником смертных приговоров. До лета 1918 года он чаще голосовал за применение более мягких мер наказания, чем были очень недовольны некоторые другие члены комиссии. Скажем, тот же Петерс писал в руководящие органы партии, что Дзержинский вместе с левыми эсерами не дает проводить по-настоящему классовую политику: отказывается подписывать смертные приговоры! До лета 1918-го, когда Дзержинский передал должность Петерсу, по политическим мотивам были расстреляны буквально единицы. И это включая уголовников! Что касается красного террора, то он начался в отсутствие Железного Феликса. 30 августа, когда народный социалист (энес) Канегиссер убил Моисея Урицкого, Дзержинский выехал в Петроград для расследования и только в пути узнал, что в это же время в столице Каплан стреляла в Ленина. К его прибытию в Петрограде уже были проведены массовые аресты и начались расстрелы. То же самое происходило в Москве, где Петерс развернул широкий террор. Но уже в сентябре Дзержинский попытался взять курс на сокращение красного террора. И в этот момент его отправляют в Швейцарию под предлогом свидания с женой и сыном. На самом деле Феликс Эдмундович должен был наладить отношения со старыми товарищами из Польши и Германии. Перед ним ставилась задача помочь немецким революционерам, «спартаковцам», свергнуть кайзеровский режим. После Швейцарии он нелегально поехал в Берлин.