Дмитрий Пучков - Красный шторм. Октябрьская революция глазами российских историков

Кроме того, на подступах к Петербургу построили форты Николаевский и Алексеевский, теперь это Ино и Красная Горка. Они усилили береговую оборону восточной части Финского залива. Все сделали правильно, но в целом это была пассивная стратегия. Эссена это ужасно раздражало, и он все время планировал активные действия, например хотел одним ударом покончить со шведским флотом. У нас господствовала точка зрения, что Швеция в будущей войне обязательно поддержит Германию. И Эссен предлагал поступить со шведским флотом, как некогда адмирал Нельсон с датским: внезапно подойти к Стокгольму и под угрозой бомбардировки столицы заставить шведов передать их флот России.

Полагаю, МИД яростно сопротивлялся? Это неминуемо повлекло бы вступление Швеции в войну.

И мы получили бы несколько шведских дивизий на границе с Финляндией и фронт мировой войны в Заполярье. Конечно, руководство страны не собиралось разрешать Эссену такие набеги. Однако этот план красноречиво характеризует Николая Оттовича, которому не сиделось на месте. Что ему удалось, так это научить наши эсминцы ходить в финских шхерах по сложным фарватерам, без аварий, хотя до Эссена это никогда не получалось. Еще с 1880-х бытовало мнение, что миноносцы должны укрываться в шхерах и наносить внезапные удары по вражеской эскадре, если она появится в Финском заливе. Но поскольку такие плавания влекли за собой аварии (кто-нибудь обязательно садился на камни), то никто этим особенно не занимался. Только Эссен смог вылечить эту «болезнь» Балтийского флота.

Какая часть немецкого флота находилась на Балтике?

У Германии была очень выгодная стратегическая позиция. Немцы еще в 1890-е годы прорыли Кильский канал, соединяющий Северное и Балтийское моря. А накануне Первой мировой войны еще и углубили его для прохождения линкоров последних моделей. Таким образом они получили возможность легко перебрасывать свой флот или на Балтику, или в Северное море. Но в основном он находился в Северном море, потому что главным противником немцев считались англичане: борьба с ними была навязчивой идеей немецких адмиралов и офицеров вплоть до 1918 года. Немецкие моряки поднимали тосты за Der Tag — «День с большой буквы» или «Тот самый день», когда произойдет генеральное сражение с английским флотом.

Русский же флот справедливо воспринимался как небольшая угроза для Германии. Немцы не видели, как русские морские силы могут им навредить. Они держали на Балтике только несколько старых броненосцев. Однако Эссен все же придумал, как напакостить германцам.

Неутомимый какой.

Он действительно был неутомимый. Под его руководством была разработана тактика активных минных постановок. Идея заключалась в том, что ночью в плохую погоду действуют наши быстроходные эсминцы. А надо сказать, что русские эсминцы типа «Новик» были прорывом в области строительства эскадренных миноносцев, без преувеличений достижением мирового масштаба.

«Новики» обладали не только высокой скоростью и торпедными аппаратами, у них еще была хорошая артиллерия, четыре 100-мм пушки. На немецких аналогах перед войной были установлены по три 88-мм пушки, то есть один «Новик» по артиллерийской мощи равнялся двум эсминцам противника. И это открыло новые перспективы применения кораблей: они стали выполнять различные задачи: обстрел сухопутных войск, артиллерийскую борьбу с кораблями противника, минные постановки.

«Новики» ночью или в туман могли довольно близко подобраться к немецким портам и выставить минные заграждения. Конечно, небольшие, так называемые минные банки, но подходов к любому порту не так много, поэтому велика вероятность, что торговое судно или даже боевой корабль противника наткнется на эти мины и погибнет. Ну, а у вражеского флота появится новая работа — бесконечно тралить водное пространство, тратя на это силы, средства, испытывая психологический дискомфорт. В общем, оказалось, что это эффективная тактика.

Кто-нибудь подорвался?

Среди больших боевых кораблей — броненосный крейсер «Фридрих Карл». Кстати говоря, этот эпизод в совершенно карикатурном виде показан в фильме «Адмирал», когда эсминец под командованием Александра Колчака вступает с «Фридрихом Карлом» чуть ли не в артиллерийскую дуэль. Если бы «Новик» реально встретился с крейсером, то он мог бы только на полном ходу уходить, надеясь на туман и на то, что немецкие артиллеристы плохо стреляют. Потому что при нормальной видимости у эсминца не было бы никаких шансов.

Другое дело, что «Фридрих Карл» действительно подорвался на минах, выставленных эсминцами минной дивизии Колчака. Заслуга адмирала в этом есть, потому что он планировал операции и намечал районы минных заграждений. Это был успех русского флота.

Правда, тут надо оговориться, что и немцы не дремали: их подводной лодке удалось потопить крейсер «Паллада», сравнимый с «Фридрихом Карлом». И это при том что команда «Фридриха Карла» спаслась, а «Паллада» погибла со всем экипажем. Таким образом, описывать начало Первой мировой на море как сплошную удачу России все же не стоит.

Впрочем, если говорить об успехах, то самым громким оказался случайный успех…

Это не важно, я считаю, что в любой случайности есть закономерность.

Несомненно. Имеется в виду гибель немецкого крейсера «Магдебург», который выскочил на камни из-за навигационной ошибки. Вообще крейсер был «больной» изначально, потому что из трех машин одна была бракованная, и он не мог развить проектной скорости.

Как-то нетипично для немцев.

Существует стереотип, будто немцы дисциплинированны, технически развиты, у них все работает, а вот у нас, лапотников, все веревочкой подвязано. Это иллюзия. У немцев тоже хватало технических накладок. Конечно, средний уровень немецкой промышленности был выше, чем русской, в то время, это несомненно. Но средний уровень — это средний уровень, и отклонения в обе стороны могут иметься всегда. «Магдебург» потому и держали на Балтийском море, что он не мог принести пользу в борьбе против англичан на Северном. Ну, и экипаж был, видимо, подобран из офицеров похуже. В общем, 26 августа 1914 года он налетел на камни у острова Оденхольм в Финском заливе.

Когда немцы покидали крейсер из-за приближения русских судов, то штурман не смог уничтожить сигнальные книги, в которых находились переговорные коды. Они представляли собой группы из трех букв или цифр (могли сигнальными флагами показываться или по морзянке передаваться), и каждая такая группа означала слово или понятие. Двадцать пять букв латинского алфавита и десять цифр — это в сумме 35 символов. Возводим в третью степень — получается более 40 тысяч комбинаций, которые позволяют шифровать толковый словарь практически любого языка. Расшифровать коды было довольно сложно, потому что в случае опасности знаки и значения легко менялись. К примеру, мог вводиться какой-нибудь коэффициент, который смещал группы из букв и цифр относительно словаря, и дешифровщикам приходилось начинать с нуля.