Теодор Гладков - Коротков

Вспоминает Виталий Коротков: «Как правило, при приездах Фельфе или Клеменса в Берлин они вечером выходили в демократический сектор и вместе с оперработником ехали на одну из конспиративных квартир в Карлсхорсте, где все уже было готово к их приему и длительной, обычно ночной работе. Утром, с первым потоком рабочих и служащих, они возвращались назад».

Большое внимание постоянно уделялось вопросам конспирации, надежности и безопасности связей. Несмотря на настойчивые попытки перевести их на безличную связь с использованием тайников, Фельфе твердо заявил, что тайникам не доверяет и бывает спокоен только тогда, когда передает свои материалы из рук в руки. В 1956 году, когда стало ясно, что псевдонимы Фельфе и Клеменса стали известны в немецком отделе Карлсхорста большему числу лиц, чем было нужно, было решено изменить их псевдонимы, одновременно дав «утечку», что связь с «Герхардом» и «Гансом» (первоначальные псевдонимы Фельфе и Клеменса. — Т. Г. ) прекращена. Встречи все чаще проводились вне Германии — в Австрии и Бельгии.

С целью повысить авторитет Фельфе в глазах начальства, для него в Карлсхорсте была создана целая агентурная сеть, которой не было бы цены, не будь она фиктивной! Так осуществлялась порученная Фельфе его шефом операция «Диаграмма», направленная против Карлсхорста. Ее результаты выглядели более чем солидно: в пяти объемистых томах были собраны планы служебных кабинетов, квартир, номера телефонов, анкетные данные, словом, все о Карлсхорсте, даже расположение туалетов! Эти тома в качестве справочников поступили во все подразделения БНД, в ведомстве по охране конституции, прокуратуру, земельные уголовные ведомства. По ходу операции «Диаграмма» обработке подвергались материалы, собранные не только лично Фельфе и его «агентами», но и поступившие от ЦРУ. Благодаря этому советская сторона точно знала, что именно о ее работе известно американцам.

Вспоминает Виталий Коротков: «Значительную проблему представляла реализация получаемой информации, особенно оперативного характера. Одним из условий, которое поставил Фельфе, уже работая в геленовской разведке, было следующее: ни один агент, ни объект разработки, о котором станет известно от него, не должен быть арестован. Нужно отметить, что это условие на протяжении десяти лет сотрудничества неукоснительно соблюдалось. Помимо обычно применяемого обезличивания копий секретных документов, каждый раз разрабатывалась легенда источника их получения, при переводе изменялся характер документа и его оформление. Так сложилось, что многие подразделения разведки, да и контрразведки обращались в аппарат уполномоченного с просьбами выяснить, связан ли объект их оперативной заинтересованности с западными разведками. Если такая просьба была достаточно обоснованной, в очередное задание для Фельфе включалась и эта фамилия. Как правило, такой список в каждой встрече состоял из двух десятков фамилий, и Фельфе, имея доступ к картотекам геленовской разведки, присылал фотокопии всех имеющихся на них материалов, что было бесценным с точки зрения принятия решений в отношении объектов разработки».

Кроме того, Фельфе передал материалы о нескольких крупнейших оперативных играх, которые БНД затевала с советскими спецслужбами, а также провокаций против отдельных советских граждан, работающих в различных учреждениях СССР, включая дипломатов, вовсе не являющихся сотрудниками КГБ. О масштабах разведывательной деятельности Фельфе красноречиво говорят даже цифры: он передал оперработникам КГБ в общей сложности 15 тысяч фотокассет (а на одной пленке фотоаппарата «Минокс» помещалось свыше 50 кадров!) и 20 микрокассет звукозаписи.

Наконец, благодаря своевременным предупреждениям Фельфе удалось благополучно вывести из-под угрозы ареста западно-германскими спецслужбами более десяти советских разведчиков, работавших под прикрытием торгпредства, агентств Аэрофлота и Морфлота, других учреждений и не обладавших дипломатическим иммунитетом.

Виталию Короткову хорошо запомнились многие встречи с Хайнцем Фельфе, которого он с полным основанием считает не только выдающимся разведчиком, но и человеком во всех отношениях неординарным.

Одна из таких встреч состоялась в Австрии, в Зальцбурге. Визуальный контакт они установили возле дома-музея великого Моцарта, потом в машине Фельфе поехали в горный курортный район Зальцкамергут, в 60 километрах от Зальцбурга. Уютно расположились на просеке, вроде как бы устроили пикник. Едва Коротков наладил свой минифон [197] Минифон — первая модель миниатюрного диктофона с проволокой вместо ленты. Одна катушка была рассчитана на шесть часов работы. , как увидел, что к ним приближается высокий мужчина в зеленой униформе, с карабином в руках. Неужто провал, и они оба будут застигнуты с поличным?! Слава Богу, все обошлось. Незнакомец оказался всего-навсего лесником. По давней традиции лесничие и лесники в Австрии и Германии носили униформу, очень похожую на военную или полицейскую. К слову сказать, в своих владениях они и выполняли функции полицейских, если дело касалось, как бы мы сказали сегодня, охраны окружающей среды.

Некоторые встречи с Фельфе особенно запомнились Виталию Короткову, потому что он выходил на них вместе со своим однофамильцем и начальником генералом Александром Коротковым. Продолжим его воспоминания:

«Александр Михайлович познакомился с «Куртом» на конспиративной квартире в Карлсхорсте. Началась беседа за традиционно красиво и обильно сервированным столом, поскольку «Курт» проделал длинный и сложный путь, а потому изрядно проголодался.

Беседу взял в свои руки Коротков. Первые общие вопросы для установления личностного контакта (естественно, разговор велся на немецком языке, которым все присутствующие советские товарищи владели свободно), непринужденность, уверенная манера и тон Александра Михайловича вызвали у «Курта» интерес к собеседнику, и он, вообще-то человек довольно сдержанный и немногословный, активно втянулся в разговор. «Курт» не знал, какую должность занимает Коротков, но, видимо, понял, что имеет дело с первым лицом в Карлсхорсте.

Застолье не затянулось, впереди для работы была только эта ночь. Все перешли в гостиную, где в сизом от сигарет дыме, поглощая одну за другой чашки кофе, проговорили до утра. Александр Михайлович пробыл с нами часа три, после того, выполнив свою часть программы, удалился.

Его беседа с «Куртом» касалась расстановки политических сил в ФРГ, положения ведущих государственных и политических лидеров, их подверженности американскому влиянию, росту националистически настроенных сил, общим перспективам включения Западной Германии в объединившуюся Западную Европу, вопросов ремилитаризации ФРГ.