Владимир Тихонов - История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.

Период правления сына Квангэтхо, государя Чансу («Долголетний»; 413–491 гг.), был своеобразным «золотым веком» когурёской государственности и культуры. В 427 г. столицу перенесли с берегов р. Амноккан к югу, в город Пхеньян (ныне — столица КНДР), центр плодородной равнины на реке Тэдонган. Этим ван стремился как укрепить своё влияние на центральную аристократию, не имевшую на новом месте тех «корней», что были у нее в долине Амноккана, так и активизировать когурёскую экспансию далее на юг, в долину р. Ханган. Чувствуя новую опасность, Пэкче заключило в 433 г. союз с Силла, желавшим ограничить чрезмерное, по мнению силласких государей, вмешательство могущественного северного соседа во внутреннюю политику. Вскоре (в начале 450-х гг.) Силла выходит из когурёской сферы влияния и начинает проводить самостоятельную внешнюю политику. Теснее сближаясь с Пэкче, Силла помогает теперь по мере сил пэкчесцам в борьбе против когурёских вторжений.

По отношению к китайским государствам ван Чансу проводил сложную политику, признавая себя формальным «вассалом» могущественной северной династии Поздняя Вэй (386–534 гг.) и в то же время поддерживая активные отношения с соперником Вэй, южной династией Сун (420–479 гг.) и сдерживая тем агрессивные притязания вэйцев. Используя этот факт, Пэкче пыталось обвинить Когурё в «неверности» вэйцам, заключить на этой основе антикогурёский союз с Поздней Вэй и тем спасти себя от надвигающейся угрозы когурёского нашествия. Дипломатические усилия, однако, не помогли пэкчесцам. В 475 г. 30-тысячная когурёская армия штурмом взяла пэкческую столицу и окончательно отняла у Пэкче долину р. Ханган и прилегающие земли. Пэкческий государь Кэро погиб. Пэкческая столица была перенесена из района современного Сеула на юг, в г. Унджин (ныне г. Конджу пров. Юж. Чхунчхон). Хотя обретенное при Квангэтхо-ване положение «старшего государства» по отношению к Силла и было утрачено, победа 475 г. сделала когурёсцев хозяевами большей части полуострова. Символом власти и могущества когурёской элиты того времени были вошедшие тогда в моду роскошные каменные гробницы в китайском стиле. Как и в Китае, стены усыпальниц нередко украшали высокохудожественные фрески. Часто эти фрески реалистично отражали жизнь когурёсцев.

Рис. 36. Стела Квангэтхо-вана (высота— 6,34 м). Ныне находится в Тунгоу (уезд Цзиань, пров. Ляонин. КНР). Текст стелы является ценнейшим источником по древнекорейской истории. Он содержит упоминания о событиях, совершенно проигнорированных более поздними историческими памятниками, равно как и богатейшую информацию по топонимике древней Кореи, административной системе Когурё. и т. д.

Что же послужило причиной сокрушительных поражений, понесенных Пэкче от когурёсцев в 396, 400, 407, и снова в 475 гг.? По-видимому, значение имело то, что вплоть до конца IV в. высшие должности были практически монополизированы кланом Чин, не дававшим монархии возможности эффективно завершить централизаторcкую политику вана Кынчхого. После 405 г. новый ван, Чонджи (405–420), опиравшийся на связанный с ним брачным альянсом знатный род Хэ, сумел ограничить влияние Чинов. Однако взамен он вынужден был смириться с возросшим влиянием клана Хэ во всех областях государственного управления. В следующее царствование (ван Куисин, 420–427 гг.) клан Хэ был потеснен другим знатным родом, Мок, пользовавшимся значительным влиянием на соседние с Пэкче каяские вождества. Затем, при ване Пию (427–455 гг.), Хэ опять восстановили свои позиции. Бесконечная борьба между тремя знатными кланами вносила хаос в государственное управление, не давая, скажем, возможности эффективно оказывать помощь голодающим во время неурожаев. Все это приводило к массовым эмиграциям населения в Силла и общему «кризису доверия» к власти. Пытаясь упорядочить администрацию, ван Чонджи ввел с 408 г. должность главного министра ( санчвапхён ) — «полномочного представителя» государя, наделенного значительными правами и полномочиями. Однако в итоге и эта должность оказалась в распоряжении всемогущего клана Хэ (429 г.). Аристократическая традиция оставалась господствующей в обществе.

Рис. 37. Фреска, изображающая «хозяина» гробницы. Обнаружена археологами КНДР при раскопках погребений в деревне Токхынни под городом Тэан (пров. Юж. Пхёнан) в августе 1976 г Из сохранившейся надписи ясно, что захороненный был китайским иммигрантом по имени Чжэнь (кор. Чин)，выходцем из окрестностей современного Пекина (в то время — территория государства Позднее Янь, существовавшего в 384–408 гг.). Он умер и был похоронен в 408 г. Занимая высокий пост в администрации Квангэтхо-вана (о чем говорит чиновничий головной убор из синих шелковых нитей) и управляя бывшими лоланскими территориями в окрестностях современного Пхеньяна, Чжэнь был полезен как авторитетный и лояльный лидер китайского населения бывшего Лолана. В то же время подобные ему знатные китайцы, не имевшие прочных «корней» среди когурёской аристократии，использовались и как орудие укрепления независимой от аристократической среды централизованной государственной власти.

Активными — но в итоге неудачными — были попытки государя Кэро (455–475) обуздать произвол аристократов и усилить централистские начала. Опираясь на поддержку клана Мок, Кэро стал назначать на все основные должности членов государева рода. По его ходатайству ближайший партнер (и формальный «сюзерен») Пэкче этого периода, южнокитайская династия Сун, присвоил целому ряду его близких родственников (и некоторым членам клана Мок) пышные китайские титулы, что должно было поднять их престиж. Одновременно в стране поощрялось развитие буддизма, универсалистские положения которого должны были, как надеялся Кэро, вытеснить традиционный аристократический клановый этос. Государство также активно использовало свое право на мобилизацию рабочей силы общинников: строились новые крепости на границах, а также роскошные дворцы для государя и его семьи. Однако итог этой политики был печален. Недовольные жесткой централизаторской линией государя, часто приобретавшей ярко репрессивный характер в отношении оппозиционной знати, многие аристократы предпочитали эмигрировать в Когурё. В глазах разоренных поборами и мобилизациями общинников государство теряло всякий авторитет. Выражением общего недовольства были популярные слухи о том, что чрезмерное дворцовое строительство ведется якобы по наущению втершихся в доверие государя когурёских шпионов, желающих разорить Пэкче. Так это было или нет, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Однако несомненно, что именно общая атмосфера недовольства в стране сделала возможной решительную победу когурёсцев в 475 г. Показательно, что, после того как пэкческая столица Хансон была взята когурёским войском, именно эмигрировавшие ранее в Когурё пэкческие аристократы нагнали и убили государя Кэро. Перед казнью государю публично трижды плюнули в лицо, что должно было лишить побежденного пэкческого вана последних остатков престижа. Этот эпизод хорошо показывает масштабы всеобщего недовольства, порожденного чрезмерно крутой централизаторской политикой.