Франческо Альгаротти - Путешествие в Россию

Кроме этого гвардейского полка, у него есть еще семьдесят с чем-то тысяч солдат; все они хотя и не столь велики ростом, но красавцы отменные и при этом кажутся оттиснутыми по единому образцу. Арсеналы Штеттина, Магдебурга, Везеля, самые главные королевские крепости, в том числе и крепость столичная, снабжены отличнейшей артиллерией, отменно укомплектованной. Тягловые лошади под лафеты тоже отборные; они заранее подготовлены и распределены по провинциям, где отнюдь не простаивают без дела и постоянно готовы сменить работы во славу Цереры [366] В римской мифологии богиня земледелия и плодородия. на труды во славу Марса. Король в любой момент может снарядить и отправить на границу снабженную всем необходимым армию в пятьдесят тысяч штыков, проворнее, нежели итальянский импресарио сумеет соорудить очередную оперную постановку.

Король прусский явился подлинным реформатором своей страны, [367] Фридрих Вильгельм I Гогенцоллерн (1688–1740), правивший с 1713 г., в первый же день после коронации упразднил значительную часть придворных должностей, а расходы на содержание двора уменьшил в четыре раза, что говорит о том, что он замышлял реформы еще в ту пору, когда был наследным принцем. Тогда же он назначил ревизию финансового управления столицы, что сразу положительным образом отразилось на упорядочении налогообложения и поступления налогов в казну. Кроме того, в города были назначены чиновники, исполнявшие обязанности председателей военных и земельных палат, на которых лежала ответственность за поступление налогов в казну; первые шаги в области кодификации также были сделаны в правление этого короля, что заложило основу для Кодекса, утвержденного при его преемнике Фридрихе II. наподобие какого-нибудь аббата, который, оторвав своих монахов от удобств городской жизни, отправляет их в поля мотыжить землю. Под властью Фридриха, его отца, страна предавалась роскоши и празднествам, [368] Речь идет о Фридрихе I Гогенцоллерне (1657–1713), с 1688 г. курфюрсте бранденбургском (под именем Фридрих III), короле Пруссии (с 1701 г.). При нем пышность и блеск двора, во всем подражавшего двору французскому, достигли крайних пределов, а попытки реформ в системе управления казенными землями и крестьянского землепользования не принесли успеха. он же захотел видеть ее спартанской. Росчерком своего железного пера он упразднил все бесполезные должности, в том числе и придворные; он полагает, что роскошь вредна в стране, где денег мало и не очень много промышленности; что без многочисленной, хорошо обученной и лично ему подчиняющейся армии никакого короля не будут в должной мере уважать дома и отличать за границей. Сам он добился и того и другого. Все державы хотели бы иметь Фридриха Вильгельма своим союзником, и ни один подданный, в каких бы чинах он ни состоял, не хотел бы перед ним оплошать даже в самой малости.

Хотя армия является первейшей заботой монарха и о солдате он думает непрестанно и упорно, мысли о военном деле не мешают ему заниматься и другими предметами. Его финансовое хозяйство регулируется точнейшими экономическими предписаниями. Много толков ходит о его казначействе: в политическом теле застоялись соки, сетуют купцы; деньги уходят на армию, на государственные нужды, на обеспечение солдат. А в обширнейшей зале берлинского дворца можно увидеть плоды увеличения казны — дорогие кресла, затейливые люстры, серебряные балюстрады. Тут любая вещь, можно сказать, серебряная, как было когда-то во дворцах мексиканских царей. [369] Имеется в виду легендарное богатство доколумбовых цивилизаций Центральной Америки. Пруссию и Литву, [370] Часть Литвы, лежащая к востоку от Данцига, с 1525 г. принадлежала королевству Прусскому. страны, опустошенные чумой, которыми король теперь владеет, он заново населил, отправив туда целые колонии беженцев из католических областей Германии, где протестанты стеснены в отправлении своих обрядов. Кроме того, у себя на севере он вывел такие породы лошадей, которые уже высоко ценятся. Он отстроил почти весь Потсдам; там есть храм, посвященный солдатам, где можно видеть его собственную гробницу, по бокам которой стоят статуи Марса и Беллоны, [371] Беллона — в римской мифологии богиня войны. божеств, уже давно изгнанных из прочих храмов. Он расширил Берлин, даже до чрезмерности, прибавив к нему вторую половину, которая называется его именем — Вильгельмштадт. [372] Фридрих Вильгельм I продолжил политику привлечения в Пруссию переселенцев, начатую его дедом Фридрихом Вильгельмом, курфюрстом бранденбургским, и продолженную его отцом королем Фридрихом I. Пруссия, в частности, охотно принимала всех гонимых у себя на родине по религиозным мотивам. Так называемые колонисты освобождались от налогов, получали разрешение вести торговлю на льготных условиях. К началу XVIII в. число жителей Берлина выросло до 30 000 человек. Ныне Вильгельмштадт — район Берлина. Дома, по правде говоря, там не так дороги и не столь заселены, как на лондонской Ганноверской площади. «Я, — утверждает король, — готовлю гнезда; когда-нибудь туда прилетят птицы и начнут выводить птенцов». Как жаль, что этот властелин не имел в своем распоряжении какого-нибудь Палладио! Впрочем, и у царя Петра такого архитектора под рукой не оказалось. Да и покойный король сардинский, [373] Виктор Амедей II Савойский (1666–1732), король Сардинии в 1720–1730 гг. застроивший немалую часть своего Турина, раздобыл в качестве архитектора всего лишь Джовару. [374] Филиппо Ювара (Юварра, Juvara, Juvarra; 1676–1736) — один из крупнейших представителей архитектуры позднего европейского барокко; много строил в Риме, Мадриде, особенно в Турине. Альгаротти, сторонник классического стиля, придерживался о нем невысокого мнения.

Не в последнюю очередь Фридрих Вильгельм уделяет внимание и сельскому хозяйству. Совершенно таким же образом, как царь Петр посылал своих дворян за границу учиться вежливому обхождению и мореходному искусству, немецкий монарх посылает людей в деревню, чтобы они там учились добывать плоды земли. Он, по правде говоря, очень продвинул эту науку, самую важную из всех. И немудрено: кроме того, что земля кормит его солдат, он в качестве дворянина-помещика и сам является собственником крупных земельных угодий в своем королевстве, столь распыленном по географической карте. [375] Территория королевства была разбросана более чем на 1200 км. Она включала земли, не входившие в состав Священной Римской империи (герцогство Прусское, объединенное с Бранденбургом, суверенное владение Гогенцоллернов; герцогство Клевское; округа Марк, Равенсберг и некоторые другие). Фридрих I был коронован в 1701 г. именно на условиях обладания территориями, находившимися за пределами империи. Вы знаете, милорд, что гугеноты, бежавшие из Франции, [376] После отмены Нантского эдикта (1685) более двухсот тысяч гугенотов, которым было запрещено отправлять протестантские обряды, выехали из Франции в Голландию, Англию и Пруссию. принесли свои ремесла и мануфактуры также и в Берлин. Искусство выплавки и обработки стали доведено здесь до очень высокого уровня, также и производство тканей, в особенности синих; эти ткани здесь очень хороши. Король подобные мануфактуры весьма поощряет. По примеру вашей Елизаветы он под страхом тяжелейшего наказания запретил вывоз шерсти из страны. [377] Елизавета I Тюдор (1533–1603) — королева Англии с 1558 г. На самом деле запрет на вывоз шерсти был введен Эдуардом IV (1442–1483). Кроме того, он велел устроить большой склад, откуда шерсть выдается бедным рабочим, у которых нет денег на ее покупку; те потом отрабатывают взятое. До того как Фридрих Вильгельм предоставил убежище в Кёнигсберге королю Станиславу, [378] Речь идет о Станиславе Лещинском (1677–1766), польском короле с 1704 г., получившем трон при поддержке Карла XII; после поражения последнего под Полтавой, жил в эмиграции в Пруссии и во Франции. С его восстановлением на польском престоле 12 сентября 1733 г. благодаря усилиям французской дипломатии связано начало войны за Польское наследство. В июне 1734 г. незадолго до капитуляции Данцига бежал из города, переодевшись в крестьянское платье, к прусскому королю Фридриху Вильгельму I в Кёнигсберг. он был чуть ли не основным поставщиком тканей в Россию, но затем главную роль в этой торговле стали играть соотечественники Станислава.