Алексей Пиманов - Чисто партийное убийство

Однако никаких команд не поступало. Никто из заговорщиков не мог быть спокоен. У всех свежи были в памяти воспоминания, как Хрущев обвел вокруг пальца Берию и смял таких монстров, как Молотов, Маленков и Каганович. Наверное, все, кто готовил заговор в Москве, дорого бы дали, чтобы узнать, что делает человек номер один в Советском Союзе в те часы на своей даче в Пицунде. Они все боялись, боялись ответных шагов Хрущева.

Однако Хрущев бездействовал.

До сих пор неясно, почему он не принял никаких превентивных мер и спускал на тормозах все тревожные сообщения о заговоре. Информации у него было предостаточно.

Тем временем Хрущев опять вышел с Микояном на прогулочные дорожки под сосны. Майор Васильев следовал за ними неотступно, но слышал лишь звуки напряженных голосов. Вырабатывали ли они какую-то тактику поведения Хрущева в Москве, был ли какой-то конкретный план действий?

Как показал следующий день — не было.

Уже стало совсем темно, а Хрущев в резиденцию все не возвращался.

Рассказывает Михаил Поздняков — главный агроном государственных дач в Пицунде: «Моя супруга работала у Анастаса Ивановича сестрой-хозяйкой, и всегда она ужин накрывала и уходила домой, а в этот момент она не пришла ни в 10, ни в 11, а уже после 12 часов. Я у нее спрашиваю: «Чего так задержалась поздно?» Она ответила, что была, Анастас Иванович был у Никиты Сергеевича и пришел поздно, но он не стал ужинать, попросил вместо этого лекарства. Выпил он, и я ушла».

Так что, как видим, лишь только после полуночи Хрущев остался один. Спал ли он в эту ночь, неизвестно. Утро 13 октября встретило всех обитателей резиденции в Пицунде теплом и спокойствием. Только не спокоен был Хрущев, хотя внешне вел себя как обычно: шутил за завтраком, обсуждал с помощником текущие дела.

Рассказывает Клавдия Бандурко — сестра-хозяйка государственной дачи в Пицунде: «У Никиты Сергеевича перед отъездом настроение было такое, я бы сказала, подавленное, он был расстроен, он был возбужден. Обычно всегда был розовый, но тут он был еще розовее, ну просто это был красный. И вот такой букет я приготовила для Никиты Сергеевича в день его отъезда. А у меня так совпало, что был мой день рождения, и когда я ему вручала эти цветы при прощании, он мне сказал, что я еще вернусь и мы с вами отметим ваш день рождения».

Мог ли предполагать Никита Сергеевич, что вернуться на свою любимую дачу ему уже не придется никогда…

Сочинский аэропорт находился в тридцати минутах езды от резиденции, и кортеж все еще первого руководителя СССР домчался туда без проблем. В полдень несчастливого тринадцатого октября Хрущев прибывает в аэропорт Адлер. Обычного оживления, сопровождающего лидера Советского Союза, на этот раз здесь не было.

Руководители Грузии и Краснодарского края, обязанные провожать Хрущева по протоколу, на проводы вообще не явились. Это был еще один признак надвигающейся политической грозы. Не заметить его многоопытный Хрущев не мог. Однако продолжал быть абсолютно спокойным, во всяком случае, внешне.

У трапа Никита Сергеевич принял рапорт командира корабля генерала Цибина, затем в сопровождении Микояна отправился в салон «Ил-18». Он летел в Москву. Летел в неизвестность, надеясь больше, как всегда, на собственные силы, но и на помощь вездесущего Микояна. Во время полета Хрущев уединился с Микояном в своем салоне и просил, чтобы никто из охраны и помощников не мешал. Они раскладывали политический пасьянс, абсолютно не предполагая, что в колоде у них не все карты. Во всем самолете об этом мог знать только Анастас Микоян, но он молчал.

Правительственный аэропорт Внуково-2.

Понятно, что после приземления самолета Хрущев хорошо рассмотрел, что обычной толпы встречающих на взлетном поле не было. Лишь когда подали трап, от здания отделились какие-то две фигуры. Это был шеф КГБ Семичастный с пистолетом, спрятанным под плащом, и секретарь Президиума Верховного Совета Георгадзе. Оружие Семичастному посоветовал взять с собой Брежнев. Он же рекомендовал прихватить и охрану: мало ли чем может обернуться встреча?

Свидетельствует В. Семичастный: « Подогнали трап. Мы подошли. Он вышел хмурый, не очень приветливый. Обычно он, когда ходит, что-нибудь шутку или что-нибудь, а тут он такой, вот руку так протянул: «А где остальные?» Я: «Так остальные в Кремле, Никита Сергеевич».

Аэропорт только внешне выглядел пустынным. По приказу Семичастного здесь скрытно разместились вооруженные сотрудники «девятки».

Для страховки.

Но им было приказано сидеть тихо и не высовываться.

13 октября в 16.00 в первом корпусе Кремля, на втором этаже в Овальном зале, собрались члены Президиума и секретари ЦК. После реконструкции это помещение за номером 61 не сохранилось, но по фотографиям вы можете представить всю обстановку того времени. Место председателя, как и договорились заранее, оставили свободным. Его и занял Хрущев.

Ввиду чрезвычайной и в то же время деликатной ситуации стенограммы этого заседания вообще не велось. Документальных улик в таких случаях не оставляли, но записи заведующего общим отделом ЦК Малина сохранились. В фильме мы впервые показали этот документ.

Цитируем…

«Сначала, как договорились, по плану взял слово Брежнев, разъяснивший Хрущеву, какие вопросы возникли в Президиуме ЦК. Чтобы Хрущев понял, что он в изоляции, Брежнев сразу подчеркнул: вопросы эти ставят секретари обкомов, им непонятны очередные хрущевские новшества. Обвинив Хрущева в непартийном обращении с товарищами, Брежнев призвал собравшихся высказаться. Хрущев начал активно оправдываться. Присутствующие поспешили прервать своего вождя. К трибуне подошел Шелест.

На конкретных примерах он доказывал, что деятельность Хрущева идет во вред партии и стране. Его поддержали и другие. Самым эмоциональным был Шелепин. Зазвучали слова «авантюра», «карусель», «злоупотребление властью», «демагогия».

Хрущев был ошеломлен массированной атакой. Однако свою главную задачу — заставить его уйти по собственному желанию — заговорщики еще не выполнили. Пока Хрущев обреченно бился со своими коллегами, шеф КГБ ходил по коридорам первого корпуса и отдавал команды. Сейчас, когда главное охраняемое лицо Советского Союза вызвали его же коллеги, самое время сменить охрану. Тем более что те, кто в Овальном зале дружно клевал вождя, по-прежнему трусили и на все сто процентов не верили в успех предприятия. Никто из заговорщиков не знал, какие команды отдал Хрущев своей личной охране.

Рассказывает Н. Васильев: «Мы приехали в Кремль меняться. В это время нам навстречу идут пять руководителей, секретари ЦК приехали. И Шелепин сказал, говорит: «Ну что, арестовывать идете?» Я: «Да нет, чтобы меняться мы идем, потому что здесь заседание». — «А, ну ладно» .