Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» и Николай II

Но в это время началось следствие об «измене». Было объявлено, что государь и его супруга должны задержаться в России, поскольку их объяснения могут понадобиться следственной комиссии. А англичане стали мелочно торговаться, что Временное правительство должно оплатить проживание царской семьи в их стране. Вспомнили вдруг и об опасности на море. Соглашались прислать крейсер, если не будет риска, требовали гарантий противника. Милюков через посредничество Дании запросил немцев, и они повели себя благородно. Заверили: «Ни одна боевая единица германского флота не нападет на какое-либо судно, перевозящее государя и его семью».

Но, когда проблему утрясли и Милюков опять раз обратился к англичанам, через Бьюкенена ему передали странный ответ: «Правительство Его Величества больше не настаивает на переезде царя в Англию» (как будто оно прежде «настаивало»!). А преемнику Милюкова на посту министра иностранных дел, Терещенко, была вручена нота, что государя и его семью не пустят в Англию до конца войны: «Британское правительство не может посоветовать Его Величеству (Георгу V. — Авт. ) оказать гостеприимство людям, чьи симпатии к Германии более чем хорошо известны». Николая II, столько сделавшего для союзников, до конца сохранявшего рыцарскую верность им, полили грязью на дипломатическом уровне — огульно и голословно!

Между прочим, после войны англичане напрочь отреклись от всех этих фактов. Просто заявляли, что ничего этого не было. Ллойд Джордж в опровержение эмигрантских обвинений писал: «Романовы погибли из-за слабости Временного правительства, которое не сумело вывезти их за границу». (Вся переписка по поводу выезда царя за рубеж в советских архивах сохранилась. Ее приводит бывший советский посол в Англии В. И. Попов [65].) А между тем потуги Чрезвычайной следственной комиссии доказать «измену» Николая II и его супруги рассыпались в прах. Их положение стало совершенно неопределенным. На них не было никакой вины, но они оставались под арестом!

Государь обратился к Временному правительству с новой просьбой — если не получается выехать Англию, отправить его с семьей в Крым. Царевич Алексей был слаб здоровьем, нуждался в лечении. В это время кабинет министров как раз возглавил Керенский, он дал обещание исполнить пожелание. Но даже не созывая правительство, на совещании троих его членов — Керенского, Терещенко и Некрасова — было принято другое решение. Сослать в Тобольск.

При царской власти преступников ссылали по приговору суда. В «свободной» и «демократической» России — вообще без суда, даже без предъявления хоть каких-либо обвинений! Причем семья государя и их приближенные до последнего дня были уверены, что уезжают в Крым. Были оживлены, хлопотали, собирая вещи. Предвкушали прогулки по знакомым аллейкам парка в Ливадии, вспоминали, как отдыхали там раньше. И вдруг грянуло ошеломляющее и издевательское известие. Их повезут не в Крым, а в Сибирь. Под охраной, как заключенных. Отправили царственных мучеников тайно, в ночь на 1 августа. Чтобы никто посторонний не увидел и не узнал. С этого времени судьба императора и его родных фактически была предрешена.

Стоит обратить внимание: миссия Рута оставалась в Петрограде все время кризиса. Наблюдала провал наступления, путч большевиков, замену Львова Керенским. На родину она отбыла как раз после ссылки царя, 3 августа. А Крейн еще остался в России.

Худшую фигуру во главе правительства, чем Керенский, найти было трудно. Позерство и тщеславие доходили в нем до карикатуры. Он сам захлебывался своими речами, даже специально брал уроки актерского мастерства. Откровенно играл в «бонапарта», всюду его окружала свита адъютантов, восторженные барышни-поклонницы. Выслав царскую семью в Сибирь, Керенский переехал в Зимний дворец. Обедал в царской столовой, спал в царской, чужой кровати. Ввел даже церемонии подъема и спуска красного флага, когда министр-председатель и его гражданская жена изволят проснуться или лечь в постель. И все это сочеталось с полным отсутствием деловых качеств!

А большевики открыто мутили воду. К ним присоединялись анархисты, левая часть эсеров, рассудившая, что большевики более «революционные», чем «соглашатели» из эсеровского руководства. Заводы бастовали по любому поводу. Теперь положением в нашей стране озаботились уже и Англия, Франция. В общем-то, революция обеспечила все, чего они желали. Ослабленная Россия выбыла из числа мировых лидеров, попадала в экономическую зависимость от Запада, через новых правителей ее политику можно было легко регулировать, а насчет обязательств перед ней больше не вспоминали. Но ведь нужно было завершить войну.

Бьюкенен писал: «Для нас пришло время сказать откровенно русскому правительству, что мы ожидаем сосредоточения всей энергии на реорганизации армии, на восстановлении дисциплины на фронте и в тылу» [13]. Указывал, что мятеж большевиков дает прекрасный повод расправиться с ними. Аналогичные рекомендации давали французы: уничтожить Ленина и Троцкого, разогнать Советы, Клемансо отзывался о них: «Банда мошенников, оплачиваемых тайными службами Германии» [88].

Но и русская общественность быстро увидела, что Керенский, невзирая на славу «спасителя Отечества», почему-то не спешит его спасать. Надежды патриотов связались в это время с Корниловым. Вокруг него смыкались офицерство, казачество, интеллигенция. В его поддержку подали голос те же самые «герои» Февральского переворота, оказавшиеся не у дел — Львов, Гучков, Родзянко. Те же самые организации, стоявшие за ними — партии кадетов и октябристов, ВПК, Земгор, ядро Думы, — подталкивали Корнилова действовать решительно, на Московском Государственном совещании ему устроили триумфальную встречу, несли на руках.

Жесткую линию Верховного Главнокомандующего в полной мере одобряли и державы Антанты. Бьюкенен докладывал в Лондон: «Все мои симпатии на стороне Корнилова… Он руководствуется исключительно патриотическими мотивами». Делать ставку на Корнилова советовали британскому правительству военный представитель при русской Ставке генерал Батлер, заместитель министра иностранных дел Сесиль. Французский премьер-министр Рибо писал послу в Петрограде Нулансу: «Все союзники чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы Керенский и Корнилов сумели организовать энергичное правительство». Англия и Франция провели совместную конференцию и постановили — поддержать Корнилова [88].

Его план предусматривал установление диктатуры, но не единоличной, а диктатуры правительства. Намечалось направить в Петроград надежные войска, разогнать большевиков, разоружить и расформировать разложившийся 200-тысячный гарнизон, моряков Кронштадта. Если же на их стороне выступят Советы — разогнать и их тоже. После этого предполагалось распространить на тыловые районы законы военного времени, подтянуть армию и твердой рукой довести страну до Учредительного Собрания. Керенский после непростых переговоров согласился. Корнилов отдал приказ 3-му конному корпусу двигаться к Петрограду.