Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Русская буржуазия во время войны не раз пыталась обратиться к англо-французским империалистам с жалобой на стеснения в "патриотической" работе. Иностранных капиталистов интересовала не только царская армия, без которой нечего было и думать о победе над Германией. В ряде отраслей - металлургической, химической - большая часть российской промышленности принадлежала иностранному капиталу. Буржуазия Англии и Франции была заинтересована в бесперебойной прибыльной "работе на оборону". В конце марта 1916 года Родзянко получил приглашение от правительств Англии, Франции и Италии прислать делегацию Государственной думы для ознакомления с работой иностранной оборонной промышленности. Весной 1916 года ряд депутатов, в том числе Милюков, Протопопов, выехал за границу. Оттуда, в свою очередь, в апреле 1916 года приехали представители иностранных правительств. Прибыли Альбер Тома, видный деятель II Интернационала, и Вивиани - оба "социалисты", члены французского министерства. Николая тщательно подготовили к встрече с делегатами, заверив его, что хотя они и "социалисты", но все силы отдают делу обороны империалистского отечества. Вот какую характеристику одному из них дал французский президент Пуанкаре, прозванный "Пуанкаре-Война" за резко выраженную империалистскую политику: "Альбер Тома, помощник государственного секретаря и министра военных снабжений, руководил во Франции с удивительным уменьем и неутомимым рвением производством артиллерийских орудий и снарядов... Он содействовал развитию во Франции производства, которое, к сожалению, было весьма незначительно и остается таким до сих пор в союзных с нами странах. Он сумел объединить для этой цели в едином усилии инициативу государства и частной промышленности; он обеспечил себе верную помощь хозяев и рабочих, и вот уже много месяцев, как все производительные силы страны стремятся к увеличению нашего военного снаряжения..."[94]

Это был аттестат всему II Интернационалу за верную службу империализму.

Альбер Тома приехал в Россию, чтобы добиться улучшения работы на оборону и посылки 400 тысяч русских солдат во Францию. Тома и Вивиани пробыли в России до 17 мая 1916 года. Они посетили военные предприятия, беседовали с крупнейшими капиталистами, генералами, с императором, добиваясь устранения всех препятствий в работе оборонной промышленности. Французские "социалисты" пытались было уговаривать и рабочих, но встретили такой прием, что Тома счел нужным посоветовать самодержавию принять против них особые меры. Альбер Тома, как сообщает Палеолог, заявил председателю Совета министров Б.Штюрмеру: "Заводы ваши работают недостаточно напряженно, они могли бы производить в десять раз больше. Нужно было бы милитаризировать рабочих"[95].

Русскому царю, без того славившемуся дикой эксплуатацией пролетариата, лидеры II Интернационала предлагали превратить рабочих в военных рабов.

Английский посол Джордж Бьюкенен не раз указывал Николаю на тяжелое положение страны. Чем больше Россия терпела поражений, тем настойчивей становились "советы" английского посла. Бьюкенен буквально преследовал царя, сообщая о каждом мелком факте, который можно был о истолковать как неблагоприятный для Англии. Поведение английского посла в России мало чем отличалось от поведения его товарищей в каком-нибудь Сиаме. Николай, наконец, потерял равновесие от этих постоянных указаний. Он стал принимать посла не запросто, как обычно, а в полной парадной форме, намекая тем самым, что Бьюкенен должен держаться строго официально и воздержаться от "советов". Намек не достиг цели. Напротив, Бьюкенен перешел к прямым угрозам. Когда Николай сменил министра иностранных дел С. Д. Сазонова и посадил на его место Б. В. Штюрмера, слывшего сторонником мира с Германией, Бьюкенен телеграфировал в Лондон: "Судя по всем данным, он (Штюрмер. - Ред.) является германофилом в душе. К тому же, будучи отъявленным реакционером, он заодно с императрицей хочет сохранить самодержавие в неприкосновенности... Если император будет продолжать слушаться своих нынешних реакционных советников, то революция, боюсь, является неизбежной"[96].

Французский коллега Бьюкенена еще резче выразил свое отношение к политике Николая. Морис Палеолог в своих мемуарах очень часто сравнивал себя с французским послом Шетарди, как известно, помогавшим в XVIII веке Елизавете Петровне отнимать у правительницы Анны Леопольдовны престол. Смена Сазонова вызвала у Палеолога другое историческое сравнение. Французский посол записал в своем дневнике следующий разговор с великой княгиней Марией Павловной: "Что делать?.. Вот уже 16 дней мы все силы тратим на то, чтобы попытаться доказать ему (Николаю II. - Ред.), что он губит династию, губит Россию, что его царствование... скоро закончится катастрофой. Он ничего слушать не хочет. Это трагедия... Мы, однако, сделаем попытку коллективного обращения - выступления императорской фамилии... Ограничится ли дело платоническим обращением?.. Мы молча смотрим друг на друга. Она догадывается, что я имею в виду драму Павла I, потому что она отвечает с жестом ужаса:

- Боже мой! Что будет?.."[97]

Посол не останавливался перед цареубийством, когда ему казалось, что Николай недостаточно твердо соблюдает верность союзникам.

При таких условиях самодержавию приходилось сохранять крайнюю осторожность в своих планах. 10 ноября царь уволил Штюрмера, которого обвиняли в измене, и назначил председателем Совета министров А. Ф. Трепова, брата того самого петербургского генерал-губернатора, который в революцию 1905 года издал знаменитый приказ: "Патронов не жалеть". Трепов был сыном петербургского градоначальника, в которого стреляла 24 января 1878 года В. Засулич. Трепов, крупный землевладелец Полтавской губернии, был связан с некоторыми депутатами в Думе по своей прежней работе в правительстве. 19 ноября новый председатель представился Думе и сразу объявил, что Константинополь союзники отдадут России.

"Русский народ должен знать, за что он льет свою кровь"[98], добавил Трепов, сообщая помещикам и буржуазии приятную новость.

Предполагалось, что эти уступки временно успокоят взволнованных депутатов, а в дальнейшем можно будет взять иной курс. Николай, назначая Трепова, с недоверием принятого при дворе, успокаивал царицу: "Противно иметь дело с человеком, которого не любишь и которому не доверяешь... Но раньше всего надо найти ему преемника, а потом вытолкать его после того, как он сделает грязную работу, - я подразумеваю - дать ему отставку, когда он закроет Думу. Пусть вся ответственность и все затруднения падут на его плечи, а не на плечи того, который займет его место"[99].

Заговор царской клики сводился к следующему. Предполагалось запретить "союзы", как называли в правительственных кругах буржуазные организации, разогнать Государственную думу, выбрать новую, вполне "ручную", сосредоточить в руках одного "полномочного лица" всю полноту власти, заключить сепаратный мир с Германией и обрушиться против революции.