Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

"При выдаче паспортов эмигрантам можете руководствоваться засвидетельствованием их военной благонадежности другими достойными эмигрантами или комитетами, образованными на основании нашей телеграммы"[210].

Вряд ли кто мог из "достойных" эмигрантов засвидетельствовать "военную благонадежность" Ленина в том смысле, как это понималось Временным правительством. Позицию Ленина по отношению к войне знали все. Нужно было искать другого пути, которым можно было бы попасть в Россию. Н. К. Крупская так рассказывает о планах Ленина: "Ильич метался. Он попросил Вронского разузнать, нельзя ли как-нибудь через контрабандист а пробраться через Германию в Россию. Скоро выяснилось, что контрабандист может довести только до Берлина. Кроме того контрабандист был как-то связан с Парвусом, а с Парвусом, нажившимся на войне и превратившимся в социал-шовиниста, Владимир Ильич никакого дела иметь не хотел.

Надо искать другого пути... Ильич не спал ночи напролет. Раз ночью говорит: "Знаешь, я могу поехать с паспортом немого шведа". Я посмеялась: "Не выйдет, можно во сне проговориться. Приснятся ночью кадеты, будешь сквозь сон говорить: сволочь, сволочь. Вот и узнают, что не швед"[211].

Ленину остался только один путь: проехать через Германию, предложив русскому правительству обменять русских эмигрантов на германских военнопленных. Вообще говоря, этот путь был уже испробован. Во время войны крупный буржуазный либерал М. Ковалевский приехал через Германию, причем на вокзале в столице он был торжественно встречен самим Милюковым, тогда еще только мечтавшим стать министром. В приветственной речи Милюков ни словом не обмолвился, что путь через Германию является предательством. Тот же Милюков - теперь министр Временного правительства - оказал совсем другую встречу Владимиру Ильичу.

Мысль о проезде через Германию принадлежала отнюдь не Ленину. План этот выдвинул Мартов, известный меньшевик, после того как выяснилось, что английское правительство не пропустит в Россию тех, кто выступает против войны. План Мартова был принят на совещании представителей партии эсеров, бундовцев и меньшевиков. В Россию были посланы телеграммы с требованием добиться пропуска эмигрантов в обмен на германских и австрийских пленных. Две недели напрасно прождали эмигранты ответа: Временное правительство, видимо, спрятало телеграммы под сукно. Английское и русское правительства действовали согласно.

Только после этого Ленин решил провести в жизнь выдвинутый Мартовым план организации проезда большевиков через Германию. Предвидя неистовый лай, который поднимут оборонцы и буржуазия по этому поводу, Ленин придавал особое значение документации каждого мероприятия по подготовке проезда. Он тщательно с обирал все доказательства, разоблачающие сопротивление Временного правительства допуску большевиков. Свой отъезд из Швейцарии Ленин согласовал с рядом интернационалистов, которые вынесли по этому поводу следующее заявление: "Нижеподписавшиеся осведомлены о затруднениях, чинимых правительствами Антанты к отъезду русских интернационалистов, и о тех условиях, какие приняты германским правительством для проезда их через Германию. Они отдают . себе полный отчет о том, что германское правительство разрешает проезд русских интернационалистов только для того, чтобы тем самым усилить в России движение против войны. Нижеподписавшиеся заявляют:

"Русские интернационалисты, во все время войны неустанно и всеми силами боровшиеся против всех империализмов, и в особенности против германского, возвращаются в Россию, чтобы работать на пользу революции; этим своим действием они помогут пролетариату всех стран, и в частности пролетариату Германии и Австрии, начать свою борьбу против своего правительства. Пример, подаваемый героической борьбой русского пролетариата, является лучшим и сильнейшим стимулом к подобной борьбе. Из всех этих соображений нижеподписавшиеся интернационалисты Швейцарии, Франции, Германии, Польши, Швеции и Норвегии находят, что их русские товарищи не только вправе, но даже обязаны использовать предлагаемую им возможность возвращения в Россию"[212].

По предложению Ленина Фриц Платтен, секретарь швейцарской социалистической партии, заключил с германскими представителями соглашение, по которому:

1) пропуск давался всем эмигрантам независимо от их отношения к войне;

2) вагон эмигрантов не подвергался обыску, контролю или проверке;

3) эмигранты по прибытии в Россию обязуются потребовать обмена пропущенных эмигрантов на австро-германских военнопленных.

С группой других эмигрантов в сопровождении Фрица Платтена, организовавшего проезд через Германию, 26 марта Ленин выехал из Швейцарии в Стокгольм, а оттуда через Финляндию в Петроград.

Ленин и сопровождавшие его большевики ехали через Германию в особом вагоне, при этом по условиям проезда сношения германских властей с проезжавшими разрешались только через Платтена, - отсюда впоследствии возникла легенда о "пломбированном вагоне", в котором будто бы ехали большевики через Германию.

В дороге немецкие шовинисты пытались завязать разговор с Лениным, но последний категорически отказался от встречи с ними.

Всего уехало из Швейцарии 32 эмигранта, из них 19 большевиков, 6 бундовцев и 7 от разных партий и групп. Любопытно, что оставшиеся в Швейцарии эмигранты, отказавшиеся ехать с Лениным, уже 30 апреля постановили приехать в Россию тем же путем, иначе в Россию попасть было невозможно. Среди этих эмигрантов большевиков совсем не было.

Союзные империалисты зорко следили за каждым шагом Ленина. 3 апреля, в день, когда он прибыл в Петроград, английское посольство передало в русское Министерство иностранных дел записку с характеристикой Ленина. "Ленин - хороший организатор и крайне опасный человек, - говорилось в этой записке, - и, весьма вероятно, он будет иметь многочисленных последователей в Петрограде"[213].

В тот же день в Министерство иностранных дел поступила записка и от французского посла, в которой также говорилось о проезде Ленина через Германию.

Товарищ министра иностранных дел А. Нератов пометил на этих документах: . . "Все сведения из третьих источников нужно поместить в газетах завтра же, не указывая источников, и подчеркнуть благожелательность германского правительства к Ленину и пр."[214]

Так начал закручиваться клубок лжи и клеветы вокруг приезда Ленина в Россию. Боязнь, что "этот хороший организатор найдет многочисленных последователей в Петрограде", заставила союзных империалистов поднять травлю против Ленина. Его обвиняли чуть ли не в государственной измене в пользу Германии. Травля эта с легкой руки Временного правительства была подхвачена всей буржуазной и оборонческой печатью. Вот что писала кадетская газета "Речь" 5 апреля 1917 года: "Гражданин Ленин и товарищи, торопившиеся в Россию, должны были раньше, чем выбрать путь через. Германию, спросить себя, почему германское правительство с такой готовностью спешит оказать им эту беспримерную услугу, почему оно сочло возможным провезти по своей территории граждан вражеской страны, направляющихся в эту страну? Ответ, кажется, был ясен. Германское правительств о надеется, что скорейшее прибытие гражданина Ленина и его товарищей будет полезно германским интересам, оно верит в германофильство вождя большевиков. И одной возможности такого ответа было по нашему мнению совершенно достаточно, чтобы ни один ответственный политический деятель, направляющийся в Россию во имя блага народа, не воспользовался этой своеобразной любезностью... Но думаем... что русскому политическому деятелю, каких бы взглядов он ни держался, путь к сердцу и совести народных масс в России не идет через Германию"[215].