Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Дружно выступали против хлебной монополии союзы хлеботорговцев, биржевые комитеты ряда крупных городов и т. д. Но это была только временная вспышка гнева от неожиданности, инстинктивная самозащита, заблаговременный контрудар. И сами авторы закона скоро разъяснили, что декрет введен в сущности как страховка от нападок со стороны трудящихся; никто и не собирается проводить его в жизнь. Шингарев на VII съезде кадетской партии убеждал своих соратников, что это "неполная хлебная монополия"[189]. Он говорил о ней, как о "горькой необходимости". На III чрезвычайном съезде представителей совета съездов биржевой торговли и сельского хозяйства 26 - 29 апреля 1917 года Шингарев в успокаивающем тоне разъяснял буржуазии и помещикам, чтобы они особенно не беспокоились... "Это не есть окончательная хлебная монополия, - доказывал он, - мы не касаемся ни производства хлеба, ни окончательного его распределения по распределительному аппарату; это лишь право располагать хлебом, взятым после урожая"[190].

В частной же беседе с сенатором Шидловским, жаловавшимся на малую норму оставленного землевладельцам хлеба, Шингарев успокоил его и всех помещиков, заявив, что "нормы... просто не соблюдайте - кто, мол, вас там будет проверять"[191]. Министры Временного правительства выступали перед массами с "революционными" законами, а за спиной парода рекомендовали помещикам саботировать эти же законы.

Борьба с разрухой народного хозяйства перешла в руки Коновалова, крупнейшего текстильного фабриканта, активнейшего деятеля ряда капиталистических организаций. Коновалов призывал буржуазию к борьбе со спекуляцией, говорил даже о вмешательстве государства в частные торгово-промышленные отношения, но на практике устранил только все ограничения при учреждении акционерных обществ. Недаром на заседании Центрального военно-промышленного комитета говорили по поводу Коновалова, Гучкова и Терещенко: "Мы, представители торгово-промышленной деятельности, с особенной гордостью взираем на вас трех, потому что вы для нас не только доблестные русские граждане, но и лучшие, достойнейшие сыны торгово-промышленной России"[192].

"Достойнейшие сыны торгово-промышленной России" ловко и настойчиво обманывали народ.

Был, однако, один вопрос, который нельзя было откладывать до Учредительного собрания, - это война. Армию всячески оберегали от влияния революционного Петрограда. Задерживали сведения о развитии революции, в войсковые части не пропускали газет. 3 марта ночью начальник штаба главнокомандующего генерал Алексеев разослал по фронту следующую секретную телеграмму: "Вследствие телеграммы начальника штаба главнокомандующего армий Западного фронта о том, что из Великих Лук на Полоцк едет депутация в 50 человек от нового правительства и обезоруживает жандармов, по означенному вопросу был запрошен председатель Государственной думы, который сообщил, что депутаций не посылалось. Таким образом, невидимому, начинают появляться из Петрограда чисто революционные разнузданные шайки, которые стремятся разоружить жандармов на железных дорогах и, конечно, в дальнейшем будут стремиться захватывать власть как на железных дорогах, так и в тылу армии и, вероятно, попытаются проникнуть в самую армию. Надо принять самые энергичные меры, установить наблюдение на узловых станциях железных дорог и иметь на этих станциях гарнизоны из надежных частей под начальством твердых офицеров. При появлении где-либо подобных самозванных делегаций таковые желательно не рассеивать, а стараться захватывать и по возможности тут же назначать полевой суд, приговоры которого тут же приводить немедленно в исполнение"[193].

Главнокомандующий Юго-западного фронта генерал Брусилов разослал телеграмму, в которой требовал принятия самых решительных мер против проникновения в армию "дезорганизации и анархии".

Царские генералы готовились встретить революцию в армии штыками и скоропалительными полевыми судами. Приказ Ж 1 изымали из обращения с такой же решительностью, с какой старая полиция уничтожала революционные листовки.

Шестого марта одновременно с общим воззванием к населению Временное правительство опубликовало обращение и к армии. О войне в этом воззвании говорилось более или менее осторожно. Подчеркивалось только, что армия сохранит единство, сплоченность и твердый внутренний порядок. От солдат требовали безусловного подчинения офицерам, Временное же правительство обещало армии снабдить ее "всем необходимым для того, чтобы довести войну до победного конца"[194]. На следующий день Гучков новым распоряжением отменил приказ Ж 1.

Лидеры совета, в том числе и те, которые всего пять дней назад писали приказ Ж 1, как Соколов, помогли Гучкову отменить приказ. Генерал Деникин со слов генерала Потапова так рассказывает об этом: "Шестого марта вечером на квартиру Гучкова пришла делегация совдепа в составе Соколова, Нахамкеса (Стеклова. - Ред.), Филипповского (лейтенанта), Скобелева, Гвоздева, солдат Падерина и Кудрявцева (инженера) по вопросу о реформе армии. Происходившее заседание было очень бурным. Требования делегации Гучков признал для себя невозможными и несколько раз выходил, заявляя о сложении с себя звания министра. С его уходом я (Потапов. - Ред.) принимал председательствование, вырабатывались соглашения, снова приглашался Гучков, и заседание закончилось воззванием, которое было подписано: от совдепа - Скобелевым, от комитета Государственной думы - мною и от правительства - Гучковым. Воззвание аннулировало приказы Ж 1 и 2 (приказ Ж 2, изданный советом, разъяснял, что приказ Ж 1 не устанавливал выборности офицеров, но разрешал комитетам возражать против назначения начальников. - Ред.), но военный министр дал обещание проведения в армии более реальных, чем он предполагал, реформ по введению новых правил взаимоотношений командного состава и солдат"[195].

Девятого марта Временное правительство за подписью военного и морского министров выпустило воззвание к армии, в котором, правда, в осторожных выражениях атаковало Петроградский совет: "Объединяйтесь все около Временного правительства, веря, что оно положит все силы на вашу защиту. В столице отдельные группы продолжают сеять раздор, связывая решения Временного правительства и препятствуя их проведению в жизнь... Не слушайтесь сеющих рознь. Много немецких шпионов, скрываясь под серой солдатской шинелью, мутят и волнуют вашу среду"[196].

Гучков слишком поторопился. Воззвания военного министра открыли настоящее лицо правительства. 11 марта большевистская газета "Правда", начавшая выходить б марта, заявила, что выступление Временного правительства является не чем иным, как нападением на совет рабочих и солдатских депутатов. В полках столичного гарнизона начались митинги протеста. С фронта в Петроградский совет стали прибывать делегации солдат, настойчиво требуя мер против наступления генералов.