Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Временное правительство столкнулось с настроениями широких масс и поняло, что о сохранении монархии не может быть и речи. Рано утром 3 марта Родзянко, Милюков, Гучков, Некрасов, Керенский и другие члены правительства посетили великого князя Михаила. Большинство делегации убедило его, в свою очередь, отречься от престола. Против были только Милюков и Гучков, обещая великому князю собрать вне Петрограда боевую силу для защиты монархии. Михаил и сам понял, что ему не усидеть. Накануне он просил дать поезд для поездки в Петроград из Гатчины, но в совете сказали, что "гражданин Романов" может придти на вокзал, взять билет и ехать в общем поезде. Михаил Романов подумал немного, поговорил с Родзянко наедине и заявил об отказе от престола. Милюков рассказывает, что Керенский при этом пожал великому князю руку со словами: "Ваше высочество, вы - благородный человек"[170].

Монархию спасти не удалось, но зато буржуазия постаралась, чтобы новая власть выглядела как можно законнее. Гучков и Шульгин добились у царя назначения князя Львова председателем Совета министров. Выходило, что глава нового правительства законно утвержден прежним императором. Родзянко не раз подчеркивал, что князь Львов "носил на себе преемственность власти, делегированной ему от лица еще не сверженной верховной власти"[171].

На деле же Николай уже не был царем, когда подписывал приказ о назначении Львова. Михаил в своем отречении призывал народ повиноваться "Временному правительству, по почину Государственной думы возникшему и облеченному всей полнотой власти"[172].

Даже новый главнокомандующий Петроградского военного округа был назначен по соглашению со старой властью. Вместо генерала Хабалова выдвинули генерала Л. Г. Корнилова, бывшего в кругах двора на хорошем счету и даже "удостоенного внимания" Николая II, после того как генерал ушел из германского плена. Телеграммой князя Львова 5 марта все губернаторы и вице-губернаторы были смещены, а их обязанности возложены на председателей губернских земских управ. Но многие председатели в свое время были назначены старой властью, а если избирались, то из наиболее реакционных групп.

Решительный протест рабочих и солдат против попыток спасти монархию показал руководителям правительства, что единовластие буржуазии не может быть утверждено силой. Явное насилие раздражало массы, вызывало отпор, углубляло революцию. Оставалось одно - тактика уступок, виляний, обещаний, рассыпаемых щедрой рукой, чтобы выиграть время, собраться с силами, а затем покончить с революцией. Такой уступкой и было введение Керенского в правительство, кандидатура которого при разговорах с представителями совета в ночь с 1 на 2 марта даже не называлась. В. В. Шульгин рассказывает в своих воспоминаниях, что кадет Шингарев, министр земледелия Временного правительства, говорил еще накануне революции: " - Если власть на нас свалится, придется искать поддержки расширением прогрессивного блока налево...

- Как вы себе это представляете?

- Я бы позвал Керенского.

- Керенского? В качестве чего?

- В качестве министра юстиции, допустим... Сейчас пост этот не имеет никакого значения, но надо вырвать у революции ее главарей... Из них Керенский - все же единственный... Гораздо выгоднее его иметь с собой, чем против себя"[173].

Временное правительство старалось не связывать себе рук. С марта оно обратилось с воззванием к народу, где в очень неопределенной форме заявило, что

"считает своим священным и ответственным долгом осуществить чаяния народные и вывести страну на светлый путь свободного гражданского устроения"[174].

В чем конкретно выражались "чаяния народные" и "священный долг" правительства, вычитать из пышного многословного воззвания никто не мог. Обещали созыв Учредительного собрания, которое решит все основные вопросы, но срок созыва не был указан. За Учредительное собрание спрятался Милюков, когда его на митинге огорошили протестом против монархии. К Учредительному собранию отсылало правительство всех, кто требовал ответа на вопрос о земле, хлебе и мире.

Воззвание 6 марта, как и первая декларация Временного правительства 2 марта, ни одним словом не упоминает о передаче земли крестьянам. Министром земледелия был назначен А. И.Шингарев, земский врач, кадет, член IV Государственной думы, Назначение его объяснялось лишь тем, что Шингарев постоянно выступал в Думе по продовольственному вопросу. Министерство земледелия было для Временного правительства прежде всего министерством продовольствия. Революция началась с "продовольственных беспорядков"; "беспорядки" угрожали и вновь созданному правительству, деревня же еще не подняла своего голоса с требованием земли. Умолчав о земле, Временное правительство уже 9 марта решило привлечь к уголовной ответственности крестьян Казанской губернии за выступления против помещиков.

Но не прошло и двух недель, как деревня напомнила о себе. "Крестьяне... произвели нападение и частичный грабеж в имении "Александровка"[175], сообщали из Курской губернии. Управляющий имением Трубецкого в Рязанской губернии жаловался на крестьян, которые требуют передачи им имения. 16 марта Шингарев получил телеграмму о выступлении крестьян Московской губернии. Такие же сообщения приходили со всех концов России. Временное правительство сделало первую попытку подавить начавшееся крестьянское движение старым проверенным способом: для "успокоения" в первой половине марта в деревню направили войска. Отряды были посланы в губернии Курскую, Могилевскую и Пермскую. Но правительству Львова - Милюкова - Шингарева очень скоро пришлось убедиться, что старым способом деревни не успокоить. Просто подавлять уже нельзя было. Требовались какие-то уступки. 12 марта правительство сообщило, что в казну отбираются земли Николая II - кабинетские земли, - а 16 марта это постановление было распространено и на земли всей фамилии Романовых, на так называемые земли удельного ведомства.

Семнадцатого марта правительство Львова обратилось с декларацией к крестьянам. "Земельная реформа... несомненно станет на очередь в предстоящем Учредительном собрании", обещало Временное правительство. "Земельный вопрос не может быть проведен в жизнь путем какого-то захвата, - добавляла далее декларация. - Насилие и грабежи - самое дурное и опасное средство в области экономических отношений"[176].

Проповедь о неприменении насилия относилась только к крестьянам, для собственного пользования правительство оставляло именно насилие. 8 апреля министр-председатель, он же министр внутренних дел, князь Львов, предложил губернским комиссарам подавлять крестьянские волнения всеми мерами "вплоть до вызова военных команд". Назначенные на местах комиссары Временного правительства и представители Государственной думы, посланные в провинцию, усердно проводили в жизнь указания министра-председателя.