Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Все эти "левые" народническо-эсеровские и меньшевистско-социал-демократические группы - от группы Чернова и максималистов до группы Мартова и Троцкого - несмотря на их революционную фразеологию представляли по сути дела левое мелкобуржуазное крыло буржуазной демократии, стоявшей за сохранение и "улучшение" капитализма, ибо все они отрицали возможность победы социализма в России, выступали против социалистического преобразования России, поддерживали единство с оборонцами, стоявшими за империалистскую войну, выступали против большевистского лозунга о превращении войны империалистской в войну гражданскую, вели активную борьбу против большевистской политики, рассчитанной на поражение царского правительства в империалистской войне, вели единым фронтом борьбу против партии Ленина, против большевистской партии.

Единственно революционной пролетарско-социалистической партией в России была партия большевиков. Будучи формально одной социал-демократической партии вместе с меньшевиками, большевики фактически составляли самостоятельную партию уже с 1905 года, а с 1912 года формально порвали с меньшевиками, изгнали из партии их правых лидеров и оформились в отдельную большевистскую партию. Большевистская партия была единственной партией, которая признавала гегемонию пролетариата основным условием победы буржуазно-демократической революции и перерастания последней в революцию социалистическую. Она была единственной партией, которая признавала возможность победы социализма в России и имела свою революционную конкретную платформу для переходного периода от буржуазной революции к социалистической. Она была единственная партия, которая боролась до конца против империалистской войны, стояла за поражение царского правительства в империалистской войне, проводила политику братания на фронте, вела непримиримую борьбу против шовинизма и оборончества во имя пролетарского интернационализма и проводила лозунг превращения империалистской войны в войну гражданскую. Лидером и создателем большевистской партии был Ленин. Большевистская партия имела в Государственной думе свою фракцию из рабочих депутатов, избранных рабочим классом по рабочей курии. Думская фракция большевиков в ноябре 1914 года была арестована царским -правительством и позже сослана в Восточную Сибирь на поселение. Грабительская война развернулась полным ходом, шел безудержный и беззастенчивый захват чужой территории, а меньшевики призывали только "готовиться" к борьбе против "намечающейся захватной тактики". Для Милюкова и Гучкова достаточно было, что меньшевики "не противодействовали войне". Трезвые буржуазные политики знали, что на практике "не противодействовать" равносильно "содействовать".

Так оно и было при создании прогрессивного блока. В состав его вошли почти все буржуазные партии - октябристы, кадеты с прогрессистами, часть умеренно-правых, так называемая прогрессивная группа националистов и фракция центра. Не вошли только трудовики, меньшевики и крайние правые. Но обе первые группы очень сочувственно отнеслись к блоку, а Чхеидзе обещал поддерживать все "прогрессивные" шаги блока. Единственно, чего требовал Чхеидзе от блока, - "стать ближе к народу", но в чем это могло выразиться - руководитель меньшевиков так и не пояснил. Программа прогрессивного блока сводилась к "созданию объединенного правительства из лиц, пользующихся доверием страны", в задачи которого входила бы "разумная и последовательная политика, направленная на сохранение внутреннего мира и устранение розни между национальностями и классами"[29].

Требования буржуазии были исключительно скромными. Речи не было не только о разделе с ней власти, но даже и об ответственном министерстве. Добивались только назначения нескольких министров, пользующихся доверием буржуазии, да более терпимого отношения к буржуазным организациям. В программе блока имелись еще требования частичной амнистии осужденным за политические и религиозные преступления, разработки закона об автономии Польши, примирительной политики в финляндском вопросе, вступления на путь отмены ограничений для евреев, восстановления деятельности профессиональных союзов и легальности рабочей печати - все это уже явно для того, чтобы добиться поддержки буржуазии угнетенных национальностей и хотя бы отсталой части трудящихся.

Но и эта болтовня буржуазии звучала вызовом самодержавию, давно отвыкшему от "бессмысленных мечтаний", - так Николай II еще в первые дни своего царствования назвал попытки либералов внести поправки в его режим. Самодержавие приняло вызов.

"Никому не нужно их мнение - пусть они лучше всего займутся вопросом о канализации"[30], раздраженно и едко писала царица Николаю 28 августа 1915 года по поводу Московской думы, выдвинувшей те же требования, что и прогрессивный блок. А немного раньше царица писала: "Россия, слава богу, не конституционная страна, хотя эти твари пытаются играть роль и вмешиваться в дела, которых не смеют касаться"[31].

Против прогрессивного блока выступили правые, крепостники-помещики. "Союз русского народа" обратился с погромным воззванием к "русским людям" против "умаления прав самодержца всея России".

Черносотенная пресса призывала правительство не уступать большинству Думы. Правые в Думе решили создать особое "информационное бюро" в противовес прогрессивному блоку. Но их оказалось слишком мало. Будучи не в силах бороться с блоком внутри Думы, правые подняли кампанию за ее роспуск. Председатель "совета объединенного дворянства" А. П. Струков выступил с письмом, требуя прекращения деятельности Думы. Монархические организации в ряде городов присоединились к требованию объединенного дворянства. Они тоже призывали самодержавие прекратить уступки и принять срочные меры укрепления власти.

Но правительство и само не дремало. Прежде всего Николай под давлением царицы решает уволить "большого" Николая и лично стать .во главе армии. Дяде царя никак не могли простить его участия в организации Думы. Придворные рассказывали Витте, бывшему в 1905 году премьер-министром, что в бурные дни октября 1905 года Николай "большой", которого прочили в военные диктаторы, взял револьвер и, угрожая застрелиться в кабинете Николая "маленького", вынудил подписание манифеста о свободах и созыве Думы.

"Мы еще не подготовлены для конституционного правительства. Николай и Витте виноваты в том, что Дума существует, а тебе она принесла больше забот, чем радостей"[32], вспоминала царица в 1915 году, настаивая на смене Николая Николаевича.

Дело, однако, было не в "старых грехах" велик ого князя. Сам Николай Николаевич был недалекого ума. Граф Витте писал о "большом" Николае, что "он уже давно впал в спиритизм и, так сказать, свихнулся"[33]. Да и сам царь отзывался о нем в одном из писем к царице мало почтительно: "Мы вплотную поговорили о некоторых серьезных вопросах и, к моему удовольствию, пришли к полному согласию по тем, которые затронули. Должен сказать, что когда он один и .находится в хорошем расположении духа, то он здоров - я хочу сказать, что он судит правильно"[34].