Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

В Грозном накануне Апрельской конференции в большевистской партии было 800 членов, а к VI съезду большевиков стало около 2 тысяч. Работа большевиков протекала в исключительно трудных условиях. В городе образовалось "Общество борьбы с большевиками". Большевиков звали немецкими шпионами, провоцировали на выступление, а потом избивали. Большевиков обвиняли в том, что они натравили чеченцев на русских. В казачьей станице под Грозным постановили 9 июля выселить в три дня всех большевиков. Одну учительницу выгнали из станицы только потому, что она была женой большевика.

Но рабочие поддержали большевистскую организацию. Их не испугали и репрессии после июльских событий.

"Июльские события, - говорил делегат от Грозного, - как бы откристаллизовали нашу партию: записываться шли убежденные рабочие, которые от партии не откажутся"[393].

В тяжелых условиях работали большевики Закавказья. Им удалось повести за собой солдат - в одном Тифлисе было 80 тысяч штыков. Но краевой исполнительный комитет советов, где засели меньшевики и эсеры, стал выводить большевистские части из города. Взамен прислали другие полки. Предварительно новые части долго держали в деревнях, клеветали среди солдат на большевиков. Когда и новые полки становились большевистскими, их снова выводили из городов. Большевистские газеты конфисковывались.

Был случай, когда Тифлисский исполнительный комитет совета задержал 40 тысяч номеров "Правды". Большевистскую газету "Кавказский рабочий" на каждом заседании совета грозили закрыть. "Наша работа там, - говорил делегат от Закавказья, - работа мучеников. Но и после этого мы продолжали нашу работу. Наша газета стала солдатской: мы целыми пудами получали с фронта письма, тысячи сочувственных телеграмм"[394].

За время с Апрельской конференции по VI съезд большевистская партия накопила огромный опыт массовой работы. Быстро меняющаяся политическая обстановка, напряженная кипучая практика выдвинули ряд новых форм массовой работы. В полках и на заводах были организованы землячества - объединения солдат или рабочих из одного района, иногда из одного села. В землячествах велись политические беседы, уезжавших в отпуск снабжали литературой. В Кронштадте большевистская организация из землячеств посылала целые группы агитаторов по деревням и губерниям.

Кроме землячеств работа шла в клубах. Один из таких клубов был создан в Петрограде военной организацией Центрального комитета большевиков. Это был солдатский клуб "Правды". Тут читались лекции, объяснялась программа партии большевиков. Глубоко продвинулась работа среди солдат всех гарнизонов и на фронте. В Москве военная организация насчитывала более 2 тысяч большевиков. Москвичи посылали на фронт литературу и агитаторов. Тов. Ярославский от московской военной организации докладывал VI съезду, что за один только месяц более 170 делегатов приезжало с фронта за литературой. И это - несмотря на преследования за чтение большевистских газет.

На фронте, особенно ближе к Петрограду, например, в 12-й армии, партийные организации быстро оправились после разгрома июльской демонстрации. Как только генералы закрыли "Окопную правду", на второй же день вышел "Окопный набат". Уже 20 июля большевикам удалось созвать совещание делегатов 23 полков - русских, сибирских, латышских. Совещание послало в Петроград протест против репрессий Временного правительства и потребовало освободить всех арестованных большевиков.

В латышских полках было более 2 тысяч большевиков, но за латышскими большевиками фактически шли все 48 тысяч солдат. Делегат от латышей говорил на съезде: "Теперь штаб сожалеет, что он допустил формирование национальных полков, но расформировать восемь латышских полков уже нельзя. Латышские стрелки заявили, что они этого не допустят. Сибирские полки заявили, что если будут расформировывать латышские полки, придется считаться и с ними. И наоборот. Единение между латышскими и сибирскими полками полное, и если штабу не удастся спровоцировать нас на выступление, то я надеюсь, что мы сумеем сделать 12-ю армию "Красной армией"[395].

С особой настойчивостью и напряжением партия вела работу в советах - в этих массовых политических организациях, - уверенно вскрывая предательскую политику эсеро-меньшевиков. Большевистская волна заливала нижние этажи советов, угрожая захватить и верхние. Часто верхушки советов уже не отражали настроения своих избирателей. Против напора снизу руководители мелкобуржуазного блока прибегали к одному и тому же испытанному средству: всячески оттягивали или задерживали перевыборы. Но партия умело обходила и этот маневр, создавая себе опорные пункты в районных советах. Так в Москве к VI съезду партии из 10 районов 6 находились под безраздельным руководством большевиков. Выпираемые массовой волной из советов, эсеро-меньшевики перекочевывали в городские и земские самоуправления, пытаясь оттуда бороться с большевистским влиянием.

В муниципалитетах - городских думах, в которых окапывались меньшевики и эсеры для борьбы с советами, - ленинцы также завоевывали почетное место.

С тем же упорством боролась партия за руководство и другими организациями. Больше визировались профессиональные союзы. Фабрично-заводские комитеты в промышленных центрах полностью шли за большевиками.

Большую работу провела партия среди молодежи. Союз молодежи в Петрограде, насчитывавший к VI съезду партии около 50 тысяч членов, активно боролся под лозунгами большевиков. Столь же велико было влияние партии на молодежь и в других крупных промышленных центрах.

Доклады с мест, заслушанные съездом партии, показали, что если партия не завоевала еще подавляющего большинства в массовых организациях пролетариата и крестьянства всей страны, то на решающих позициях она уже имела крепкие опорные пункты. К VI съезду партия подошла с утроенным числом своих рядов, с огромным опытом революционной борьбы, с возросшим влиянием на широкие массы.

Работать съезду пришлось полулегально. Шпионы правительства, наемные и добровольные, рыскали по районам, вынюхивая, где собрались делегаты. 29 июля Временное правительство опубликовало постановление, в котором военному министру и министру внутренних дел предоставлялось право запрещать всякие собрания и съезды. Это постановление явно было направлено против большевиков.

Съезд, на котором присутствовали 157 делегатов с решающим голосом и 112 с совещательным, открылся на Выборгской стороне, а затем в целях конспирации перешел к Нарвским воротам.

"Заседания происходили настолько нелегально, - рассказывает один из его участников, - что многие товарищи назывались нелегальными именами, так как Мы каждый день ждали еще большего разгрома и арестов"[396]. Угроза ареста была так реальна, что съезду пришлось даже прервать свои работы задолго до окончания, чтобы спешно произвести выборы членов Центрального комитета.