Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

В 23 часа 30 минут открылось совместное совещание правительства с центральными комитетами соглашательских и других буржуазных партий. Прения продолжались до утра. Буржуазия отстаивала условия кадетов. Соглашатели требовали признания декларации от 8 июля. Дан от имени меньшевиков говорил, что "в свое время" они не побоятся взять власть[381], но для этого надо исчерпать все пути создания коалиционного правительства. Чхеидзе с пристрастием допрашивал Милюкова, как он относится к вопросам мира и земли. Милюков отослал, его к письму московских кадетов и добавил: "Сначала надо создать мощную Россию, а затем уже говорить об осуществлении национальных задач и об исполнении наших обязанностей перед союзниками"[382].

Учтя настроение, Милюков быстро переменил тактику. Играя на популярности Керенского, Милюков предложил поручить составление правительства лично Керенскому из тех лиц, которых он сочтет нужным пригласить. Буржуазию это предложение устраивало, так как в этом случае кабинет министров был бы независим от организаций. Но и соглашателям предложение Милюкова давало возможность спасти свое лицо перед массами: во главе правительства оставался "социалист" Керенский. Меньшевики и эсеры в своих резолюциях заявили, что они "вполне доверяют тов. Керенскому при составлении кабинета с привлечением представителей всех партий, готовых работать на почве программы, возвещенной правительством тов. Керенского 8 июля"[383].

Двадцать второго июля объединенное заседание Всероссийского центрального исполнительного комитета и исполнительного комитета крестьянских депутатов доверило Керенскому составление кабинета. Декларация от 8 июля приведена была явно для отвода глаз. В тот же день Временный комитет Государственной думы также "доверил" Керенскому составление правительства, но совершенно не упомянул декларации от 8 июля. 24 июля Центральный комитет партии кадетов согласился послать своих представителей в правительство, особо подчеркнув сохранение старых условий: "Принимая во внимание заявление министра-председателя о его намерении положить в основу создания сильной власти суровую необходимость вести войну, поддерживать боеспособность армии и восстановить хозяйственную мощь государства, Центральный комитет партии "народной свободы" предоставляет своим товарищам по личному выбору Керенского войти в состав правительства и занять предложенные им посты"[384].

В тот же день был объявлен новый состав правительства: министр-председатель и военно-морской министр - А. Ф. Керенский (эсер), заместитель председателя и министр финансов - Н. В. Некрасов (левый кадет), внутренних дел - Н. Д. Авксентьев (эсер), иностранных дел - М. И. Терещенко, юстиции - А. С. Зарудный (народный социалист), просвещения - С. Ф. Ольденбург (кадет), торговли и промышленности - С. Н. Прокопович (беспартийный, близкий к кадетам), земледелия - В. М. Чернов (эсер), почт и телеграфов - А. М. Никитин (меньшевик), труда - М. И. Скобелев (меньшевик), продовольствия - А. В. Пешехонов (народный социалист), государственного призрения - И. Н. Ефремов (радикально-демократическая партия), путей сообщения - П. Н. Юренев (кадет), обер-прокурор - А. В. Карташев (кадет), государственный контролер - Ф. Ф. Кокошкин (кадет). Правительство оказалось твердо в руках у кадетов. Терещенко и Прокопович в партии не состояли, но разделяли политику кадетов; что касается "народных социалистов", то Пешехонов уже достаточно проявил себя, а Зарудный продолжал дело прежнего министра юстиции, преследуя Ленина и арестовывая большевистских руководителей. Милюков так и писал по поводу нового состава: "При небольшом номинальном перевесе социалистов действительный перевес в кабинете безусловно принадлежал убежденным сторонникам буржуазной демократии"[385].

Июльские события нашли свое отражение и в провинции. В Москве по получении первых известий из Петрограда эсеро-меньшевистский президиум исполнительного комитета советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов вынес 4 июля решение: "Впредь до особого постановления запретить в городе Москве всякого рода выступления как в виде манифестаций, так и в виде уличных митингов"[386].

Однако невзирая на это запрещение в тот же день с окраин города потянулись громадные демонстрации рабочих, на знаменах и плакатах которых пестрели лозунги о передаче всей власти в руки советов. Совместно с рабочими вышли также отдельные части московского гарнизона.

На Скобелевской площади был организован митинг, на котором выступали ораторы-большевики.

В Иваново-Вознесенске господствовали явно большевистские настроения. 5 июля советом рабочих и солдатских депутатов было вынесено постановление, в котором требовалось передать власть советам. 6 июля в Иваново-Вознесенске состоялась громадная демонстрация рабочих и солдат местного гарнизона.

Демонстрации, а в некоторых случаях и восстания солдат имели место в Ярославле, Ростове, Костроме, Шуе, Коврове, Нижнем Новгороде, Киеве, Риге и в целом ряде других мест. В Нижний Новгород был послан из Москвы под командой полковника Верховского отряд для разоружения местного гарнизона.

Таким образом, демонстрация 3 - б июля была разгромлена, а партия большевиков загнана в подполье.

Казалось, движение кончилось поражением. Однако по существу оно было своего рода победой, одержанной революцией на пути перерастания ее из буржуазной в социалистическую. Буржуазия несколько переоценила свой успех: за внешними, легко наблюдаемыми передвижками она не заметила глубокого внутреннего процесса в расстановке классовых сил. Самодержавие в январские дни 1905 года, разгромив мирную демонстрацию, покончило не с рабочим движением, а с верой рабочих в царя. Так и буржуазия, подавив июльское выступление, разбила не рабочую революцию, а доверие, даже не к себе, - оно давно было утеряно, - а к мелкобуржуазным лидерам.

Среди сотен тысяч демонстрантов было немало рядовых эсеров и меньшевиков. Вместе с многими тысячами беспартийных, доверявших мелкобуржуазному блоку, они ясно увидели всю мерзость его предательства. Июльские дни вбили клин между верхами и низами соглашательских партий: в то время как верхи скатились в лагерь буржуазии, низы круто повернули в сторону пролетариата.

Большевистские ряды начали быстро пополняться. За три недели число членов партии в Петрограде увеличилось на 2 500 человек. Рост партии и ее влияние среди рабочих видны и по выборам в различные организации на фабриках и заводах. Выборы уполномоченных в больничную кассу заводов "Новый Лесснер" и "Старый Лесснер" дали такие результаты: из 100 избранных оказалось 15 эсеров, 5 меньшевиков и 80 большевиков. До этого большевиков среди уполномоченных было меньше половины. На заводе "Эриксон" из 60 уполномоченных избрано было 7 меньшевиков, 14 эсеров и 39 большевиков. На заводе "Треугольник" из 100 уполномоченных избрано 65 - 70 большевиков, в то время как раньше большинство имели эсеры.