Александр Рабинович - Большевики приходят к власти

По словам руководителя большевистских профсоюзов Александра Шляпникова, многочисленные дружеские советы Ленину явиться в суд очень расстроили Марию Ильиничну, которая хотела бы, чтобы ее брат перебрался в Швецию45. За безопасность Ленина в случае явки к властям опасались многие большевистские руководители, в том числе большинство участников собравшегося в конце июля VI съезда партии. Они доказывали, что судебное дело против Ленина было частью заговора классовых врагов большевистской партии, преследующего цель ее уничтожения, что в сложившейся ситуации честное судебное разбирательство невозможно и что, вероятнее всего, Ленин будет убит еще до передачи дела в суд. Эти большевики упорно советовали Ленину скрыться сразу же после июльских событий. Впоследствии, несмотря на яростную критику как в партии, так и вне ее, они упорно отстаивали линию поведения Ленина. Сталин в этих спорах середины июля занимал промежуточную позицию и доказывал, что Ленин и Зиновьев не должны являться к властям, пока не прояснится ситуация, подразумевая, однако, что обоим следует явиться, если будет создано достаточно стабильное правительство, гарантирующее Ленину безопасность46.

Вначале Ленин склонялся, по-видимому, к тому, чтобы отдать себя в руки властей47. Днем 7 июля он заявил протест в связи с обыском на квартире у его сестры и выразил готовность явиться для ареста, если приказ об этом будет утвержден ЦИК48. С этим заявлением в Таврический дворец отправились Серго Орджоникидзе (старый грузинский большевик, недавно прибывший в Петроград) и Ногин, получившие устную инструкцию обсудить условия сдачи Ленина в руки властей. Они должны были получить от представителя бюро ЦИК В.А.Анисимова твердые гарантии безопасности для Ленина и обещание незамедлительного и честного суда. Оба встретились с Анисимовым после полудня. Последний, хотя и не смог дать никаких абсолютных гарантий, заверил их, что Советы сделают все возможное для обеспечения прав Ленина. По словам Орджоникидзе, после этого неопределенного ответа даже Ногин стал проявлять беспокойство по поводу возможной участи Ленина в руках властей49.

Эти соображения были немедленно сообщены Ленину. В то же время он узнал о решении исполкомов Советов отказаться от собственного расследования июльских событий, и эта информация, видимо, и определила его окончательный выбор. Во всяком случае, 8 июля Ленин твердо решил не сдаваться властям. В письме, подготовленном для печати, он разъяснял:

«Мы переменили свое намерение подчиниться указу Временного правительства о нашем аресте — по следующим мотивам… Стало совершенно ясно, что „дело“ о „шпионстве“ Ленина и других подстроено совершенно обдуманно партией контрреволюции… Никаких гарантий правосудия в России в данный момент нет. Центральный Исполнительный Комитет… назначил было комиссию по делу о шпионстве, но под давлением контрреволюционных сил эту комиссию распустил… Отдать себя сейчас в руки властей значило бы отдать себя в руки Милюковых, Алексинских, Переверзевых, в руки разъяренных контрреволюционеров, для которых все обвинения против нас являются простым эпизодом в гражданской войне»50.

9 июля под покровом темноты Ленин покинул квартиру Аллилуевых и вместе с Зиновьевым бежал в деревню Разлив, расположенную рядом с небольшим курортным городком Сестрорецком на берегу Финского залива в 32 километрах к северо-западу от столицы51. Ленин оставался там, пока не перебралсяавгуста в Финляндию. Сначала вместе с Зиновьевым он скрывался на чердаке сарая в доме рабочего сестрорецкого завода и старого большевика Николая Емельянова. Однако поскольку существовала опасность быть замеченными любопытными жителями деревни, беглецы перебрались вскоре в расположенный на отшибе на другом берегу озера соломенный шалаш. Много лет спустя Зиновьев вспоминал, как однажды они, испугавшись звуков стрельбы, спрятались оба в мелком кустарнике и Ленин прошептал: «Ну, теперь, кажется, остается только суметь как следует умереть»52. Оказалось, что стреляли проходившие мимо охотники. В дальнейшем такие нагоняющие страх инциденты не повторялись. Беглецы больше всего страдали от укусов комаров, а в августе пошли дожди и наступили холода, сделавшие жизнь в шалаше невозможной. В Разливе Ленин отдыхал, плавал, совершал длительные прогулки. По словам Александра Шотмана, поддерживавшего вместе с Эйно Рахью и Орджоникидзе связь между Лениным и партийным руководством в Петрограде, Ленина больше всего волновало своевременное получение газет из столицы, он набрасывался на очередную свежую пачку газет, как только она прибывала. Расположившись на траве, делал в них отметки, а затем записывал в тетрадь свои замечания. В этот период Ленин регулярно писал статьи для большевистской печати, составлял листовки и проекты резолюций (прежде всего к расширенному заседанию ЦК 13 и 14 июля и VI съезду), а также доканчивал важную теоретическую работу «Государство и революция»53.

Все это время в печати не прекращались нападки на Ленина за отказ подвергнуться аресту и строились все новые догадки о его возможном местопребывании. 7 июля газета «Живое слово» под крупным заголовком поместила написанное в ликующем тоне, но неподтвердившееся сообщение, что Ленин пойман солдатами при захвате особняка Кшесинской и находится в руках правительства. В тот же день «Петроградская газета», дабы не отстать, сообщила своим читателям дополнительные детали. Ссылаясь на сведения, якобы полученные от адвоката Кшесинской, посетившего дом своей клиентки сразу же по его освобождении от большевиков, газета утверждала, что некоторые солдаты Волынского полка узнали Ленина, выдававшего себя за матроса.

Побег Ленина оказался в центре внимания на заседании исполкомов Советов 13 июля54. Заседание состоялось в момент поступления известий о еще более тяжких поражениях на фронте и роста ничем не сдерживаемой активности враждебных революции правых организаций и превратилось в еще одну публичную демонстрацию лояльности Временному правительству и враждебности по отношению к большевикам. Заседание, которое было не столько рабочим совещанием, сколько политическим митингом, началось с того, что Керенский, только что вернувшийся из очередной поездки на фронт, обратился к Советам с горячим призывом поддержать правительство и решительно порвать с большевизмом. По случаю этого первого появления Керенского в Таврическом дворце после занятия поста министра-председателя галереи были переполнены зрителями. Зал откликнулся на призыв громом аплодисментов. Такая же реакция последовала и на ответ Чхеидзе: «Эти органы не остановятся… ни перед какими жертвами, чтобы спасти революцию…» По сообщениям газет, после этих слов Керенский вскочил с кресла и обнял Чхеидзе. Зал сотрясался от рукоплесканий, возгласов «Да здравствует республика!» и «Троекратное ура в честь Родины!».