Александр Рабинович - Большевики приходят к власти

Помимо попыток определить влияние июльских событий на отношение народных масс к партии, делегаты 2-й городской конференции уделили много внимания выработке правильной программы действий на будущее. Из-за временного отсутствия нескольких наиболее видных членов Центрального Комитета обязанность изложить позицию ЦК по данному вопросу выпала на долю 38-летнего Сталина. В 1917 году этого темпераментного, грубо-прямолинейного, с властными манерами, ничем не проявившего себя теоретика, автора ряда статей и оратора затмевали такие революционные вожди, как Ленин, Троцкий и даже Зиновьев, Каменев и Луначарский. Вероятно, по этой причине правительство не разыскивало Сталина после июльского восстания. По-видимому, из-за своего грузинского происхождения Сталин считался ведущим специалистом партии по национальному вопросу. Временами он представлял ЦК в исполкоме Петроградского Совета и в Центральном Исполнительном Комитете. Помимо этого, он в основном помогал редактировать «Правду» и занимался текущими административными делами.

Первоначально взгляды Сталина на развитие революции совпадали с точкой зрения Каменева, но после возвращения Ленина в Россию он круто повернул влево. К середине июня Сталин уже принадлежал к наиболее воинственному крылу большевистского руководства. (Из протеста против отмены демонстрации 10 июня он вместе со Смилгой подал заявление о выходе из ЦК, которое было отвергнуто.)

Честь представлять Центральный Комитет на 2-й городской конференции была для Сталина не совсем приятной обязанностью, ибо, как вскоре обнаружилось, взгляды, изложенные в резолюции совещания ЦК, о которой шла речь выше, не совпадали полностью с его собственным мнением. Задача Сталина осложнялась еще и тем, что отдельные делегаты уже знали и разделяли точку зрения Ленина на сложившуюся ситуацию и на тактику партии и добивались ее обсуждения. В этих условиях Сталин в вопросе тактики занял неопределенную, временами противоречивую, серединную позицию, которая практически никого не удовлетворяла.

Так, в основном докладе «О текущем моменте», используя выражения, которые, возможно, были заимствованы у Ленина, Сталин заявил, что мирный период развития революции кончился, что контрреволюция вышла из июльских событий победителем и что Центральный Исполнительный Комитет, способствовавший и поощрявший такое развитие, оказался теперь без власти. В своих высказываниях Сталин, однако, отошел от Ленина в определении «победы контрреволюции». Он также не разделял взгляды Ленина на природу и роль Временного правительства, на отличительные признаки и позицию мелкой буржуазии, на значение опыта июльских дней для развития революции, на ближайшие перспективы. По словам Сталина, Временное правительство находилось под сильным влиянием, но не под контролем контрреволюции. Мелкая буржуазия все еще колебалась между большевиками и кадетами. Политический кризис, частью которого являлись июльские события, не кончился. Страна переживала период «острых конфликтов, стычек, столкновений», во время которого ближайшая цель рабочих и солдат — не допустить капиталистов в правительство и создать «мелкобуржуазную пролетарскую демократию». В подобной ситуации, заявил далее Сталин, главные задачи партии — призвать массы к «выдержке, стойкости и организованности», возобновить и укрепить большевистские организации и «не игнорировать никакие легальные возможности»32.

Короче говоря, в то время как Ленин призывал партию решительно порвать с более умеренными политическими группами и нацелить массы на вооруженный захват власти помимо Советов, Сталин главный упор делал на выдержку и сплочение. И если эти идеи Сталина пришлись весьма не по вкусу сторонникам взглядов Ленина, то его высказывания относительно победы контрреволюции и бессилия Центрального Исполнительного Комитета, а также утверждение, что дальнейший ход революции непременно будет связан с насилием, вызвали понятное раздражение у людей, разделявших взгляды большинства участников совещания в Центральном Комитете. Кроме того, практически всех делегатов обеспокоило то обстоятельство, что Сталин не коснулся будущего Советов (вопрос, который больше всего занимал присутствовавших) и выразился довольно неопределенно о дальнейшей политической роли партии в массах.

Такая в основном негативная реакция на высказывания Сталина проявилась в последовавших за речью горячих спорах. В дискуссии наряду с другими приняли участие: С.Д.Масловский, Василий Иванов, Моисей Харитонов, Гавриил Вайнберг, Вячеслав Молотов, Антон Слуцкий и Максимилиан Савельев. Масловский начал обсуждение с вопроса, в какой мере партия должна способствовать конфликту с правительством и следует ли ей в дальнейшем брать на себя руководство вооруженными протестами. Сталин ответил уклончиво. «Надо предполагать, — сказал он, — что выступления будут вооруженные, и надо быть готовыми ко всему». Иванов поинтересовался, каково отношение партии к лозунгу «Вся власть Советам!», подразумевая, что он исчерпал себя. На это Сталин был вынужден ответить, что теперь «мы говорим языком классовой борьбы: вся власть в руки рабочих и беднейших крестьян, которые поведут революционную политику»33.

Старый большевик и бывший эмигрант Харитонов критиковал Сталина за то, что он не коснулся международной обстановки, ибо она оказывала влияние на развитие революции в России. «Мы всюду говорим, что если революции на Западе не будет, то мы пропали, — сказал он. — Мы делаем такой вывод: западноевропейская революция не успела вовремя прийти нам на помощь и русская революция дальше развиваться не могла». Тем не менее Харитонов смотрел в будущее с оптимизмом. Высмеивая высказывание Сталина о победе контрреволюции в Петрограде, он утверждал, что со времени Февральской революции происходит постоянный сдвиг власти в пользу Советов и что этот процесс будет продолжаться. «Был момент, когда мы могли опасаться разгона Советов, — заявил Харитонов, указывая на предшествовавшие дни. — Теперь эта опасность абсолютно миновала». Затем добавил: «Наша буржуазия не удержалась бы без Советов ни одного дня»34.

Володарский согласился с Харитоновым, что Сталин преувеличил силу контрреволюции.

«Те, кто говорит, что контрреволюция победила, судят о массах по их вождям», — сказал он, имея в виду Сталина и Ленина. И в заключение: «В то время как вожди (меньшевиков и эсеров) правеют, массы левеют. Керенский, Церетели, Авксентьев и др. являются калифами на час…

Мелкая буржуазия еще будет колебаться именно в нашу сторону… С этой точки зрения нельзя говорить об устарелости лозунга „Вся власть Советам“». А Вайнберг добавил: «Власть не сумеет разрешить экономического кризиса, и Советы и партия должны леветь. Вокруг Совета сгруппировалось большинство демократии. Отказ от лозунга „Вся власть Советам“ может стать вредным»35.