Александр Рабинович - Большевики приходят к власти

Из числа высказавших свое мнение «о текущем моменте» ближе всех к точке зрения Ленина подошли Молотов, Савельев и Слуцкий. Молотов утверждал, что перед последними событиями «при желании Советы могли бы мирным путем взять власть в свои руки… Этого не совершилось… События 3(16) и 4(17) июля толкнули Советы на путь контрреволюции… Власть ускользнула из рук Совета и перешла в руки буржуазии. Мы не можем бороться за власть тех Советов, которые предали пролетариат. Выход для нас — в борьбе пролетариата, увлекающего за собой те слои крестьянства, которые могут за ним идти».

Слуцкий обрушился на Володарского за то, что он закрывал глаза на значительный успех контрреволюции. Слуцкий, в частности, пояснил: «Если мы понимаем под контрреволюцией переход власти к определенной группе, переход такой, что группа, имевшая перед тем власть, не может возвратить ее, то мы имеем победу контрреволюции». По-видимому, не очень хорошо знакомый с мнением Ленина, он, однако, добавил: «Никто не утверждает, что мы должны, как негодный хлам, выбросить этот лозунг».

«Теперь, когда мы переживаем момент развертывания рабочей революции, — утверждал Савельев, — лозунг „Вся власть Советам“, когда они сознательно борются с революцией, вносит в умы путаницу… У нас два выбора: или мы развиваем революцию дальше, или мы останавливаемся. Партия революционного пролетариата останавливаться не может. За кем будет победа — решит история. Революция продолжается, и мы идем на штурм»36.

После того как высказались все желавшие, Сталин зачитал полностью резолюцию совещания Центрального Комитета. Предложение о создании комиссии для переработки резолюции не прошло: не хватило трех голосов. Затем рассмотрели резолюцию по пунктам. На начальной стадии дискуссии неназванный делегат Выборгского района безуспешно требовал, чтобы председатель зачитал тезисы Ленина (хотя копии статей «Политическое положение» и «К лозунгам» у председателя были)37.

Как только оглашался очередной пункт резолюции, сразу поднимался один из «ленинцев» (Молотов, Слуцкий или Савельев) и вносил изменения или дополнения в соответствии с тезисами Ленина. Потому ли, что Сталину было неудобно защищать резолюцию, или потому, что сторонники резолюции были недовольны предыдущими его выступлениями, только поправки отклонял каждый раз Володарский. Отвечая на протесты делегатов, заявивших, что у Володарского нет для этого прав, поскольку он не являлся основным докладчиком, председатель объявил, что «Володарский — представитель совещания, на котором принята резолюция». В один из моментов, после безуспешной попытки Слуцкого вставить абзац о победе контрреволюции, Володарский в пылу парламентской борьбы воскликнул: «Тут сказывается желание во что бы то ни стало провести то, что уже отвергнуто. Вся сущность спора (с Лениным) в том, временное или окончательное торжество контрреволюции». В ответ Савельев: «На нашей конференции я должен констатировать легкомысленное отношение к этим тезисам»38.

В целом Молотов, Слуцкий и Савельев внесли около 18 поправок к зачитанной Сталиным резолюции; за исключением одной, все были отклонены. В итоге утвержденная конференцией резолюция практически повторяла резолюцию, принятую на совещании Центрального Комитета.

Глубина разногласий, возникших в тот период в связи с новым тактическим курсом, отчетливо проявилась при голосовании. 28 делегатов высказались в поддержку резолюции, 3 голосовало против и 28 воздержались. Обосновывая свои позиции, некоторые воздержавшиеся из Московского района пояснили, что они не голосовали из-за «неудовлетворительности резолюции». Молотов заявил, что он воздержался потому, что «в такой ответственный момент невозможно принимать неясную резолюцию». А Виктор Нарчук от имени одиннадцати делегатов Выборгского района сказал, что их группа воздержалась, так как «не были оглашены тезисы Ленина и резолюцию защищал не докладчик»39.

После июльского восстания наибольший ущерб понесла, конечно же, большевистская Военная организация. С момента создания главная задача организации состояла в том, чтобы заручиться поддержкой солдат Петроградского гарнизона и превратить их в дисциплинированную революционную силу. К середине лета в решении первой задачи был достигнут значительный прогресс. Несколько тысяч солдат вступили или в саму Военную организацию, или же в клуб «Правды»; в большинстве гарнизонных частей образовались партийные ячейки, а в отдельных воинских подразделениях большевики приобрели безраздельное влияние. Разработанные правительством после июльского восстания планы по разоружению и расформированию зараженных большевизмом полков осуществились лишь частично. Вместе с тем значительный процент наиболее опытных и энергичных партийных руководителей в воинских частях оказался в тюрьме, пользовавшаяся огромной популярностью газета «Солдатская правда» была закрыта, связь между лидерами Военной организации и войсками временно прервалась. Большевиков выдворили из военных казарм, и партийная работа в гарнизоне в общем и целом почти приостановилась.

После июльских событий неприязнь к большевикам проявилась у солдат заметнее, чем у рабочих. Вероятно, отчасти это явилось следствием того, что среди солдат-большевиков было больше недисциплинированных, политически неопытных новичков, еще слабо преданных партии. Кроме того, несмотря на сильное желание мира, солдаты в своей основе были настроены более патриотически, чем рабочие, и, следовательно, острее воспринимали обвинения против большевиков в том, что они работают на немцев. Затем, как уже указывалось выше, солдаты гарнизона надеялись, что, отмежевываясь от большевиков, они избежат отправки на фронт. По этим и, возможно, еще и другим причинам в частях гарнизона после июльских событий нередко проводилась собственная чистка, в процессе которой известные большевики изолировались от солдат, а в отдельных случаях передавались властям.

Например, 10 июля собрание солдатских комитетов 1-го пехотного запасного полка вынесло решение арестовать активных большевиков части и составить список лиц, призывавших к радикальным мерам, по-видимому, для передачи его властям. Принятая этими комитетами двумя днями позднее официальная резолюция возлагала главную вину за действия 1-го пехотного запасного полка 4 июля на большевиков: Василия Сахарова, Ивана и Гавриила Осиповых, а также на Елизара Славкина, солдата неизвестной политической принадлежности. Резолюция обвинила четверых в проведении опасной агитации и подстрекательстве, которые увлекли людей. Более того, 4 июля они якобы совершили подлую провокацию, ложно утверждая, что массовое выступление санкционировано Советом40.