Владимир Сафир - Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны

Найти же крупномасштабную и кровопролитнейшую Ржевско-Сычевскую операцию под кодовым названием «Марс», неудачно проведенную Жуковым в ноябре-декабре 1942 г., не удастся, так как о ней в этом фундаментальном труде — ни слова. Авторы посчитали, что такой битвы просто не было. И если кодовое наименование Сталинградской битвы — «Уран» можно найти в этой энциклопедии (т. 8, с. 215 ), то на с. 159 (т.5) вместо кодового наименования зимней операции «Марс», как бы в насмешку над историей, приводятся только подробные описания «... площадки в верхней части мачты корабля» и «советских автоматических межпланетных станций (АМС)».

Второй— штурм весной 1945 года в лоб мощнейшего района обороны немцев на Зееловских высотах, когда одна из лучших танковых армий -1 -я гвардейская (командующий — М.Е.Катуков) была брошена Жуковым на абсолютно неподавленную, глубоко эшелонированную оборону противника. Итог соответствовал «масштабности» замысла — 45,3 процента танкового парка армии было уничтожено, 47 процентов — повреждено, «благополучный остаток» невелик — всего 7,7 процента (за операцию).

Сопоставляя данные из приказа НКО от 12 июля 1939 года и приведенные эпизоды из боевой деятельности Г.К. Жукова в Великой Отечественной войне, невольно приходит мысль, что «полководческий» почерк один и тот же, и его каллиграфические характеристики со временем практически не изменились.

М. Гареев утверждает: «В его (Жукова. — Авт.) действия непрерывно вмешивались... Маршал Г. Кулик, командующий Забайкальским округом Г. Штерн». Правда, Кулик в то время был командармом I ранга, а не маршалом, а что касается командарма 2 ранга Штерна, то он Забайкальским военным округом вообще никогда не командовал.

Кроме того, после ознакомления с доступными ныне архивными документами, имеющими отношение к Фронтовой группе, а также перепиской с Наркомом обороны можно с полным основанием утверждать, что в этом «треугольнике» (Штерн — Нарком — Жуков) шла совершенно нормальная совместная работа, направленная на решение поставленной наркомом задачи разгромить вторгшуюся японскую группировку. Однако в опубликованных статьях и воспоминаниях, в том числе и самого Жукова, об этой напряженной работе практически ничего не говорится.

Что касается Кулика, то он был направлен в район конфликта только с инспекторскими функциями. Итогом его деятельности явился «Акт проверки хода боевых действий и подготовки частей 1-й армейской группы» [30] ЦАМО, ф. 38988, оп. 4, д. 2, л. 125-135. . В этом документе он «анализирует боевую деятельность стрелковых, танковых и броневых частей, дает оценку действиям авиации, органам управления...»" [31] Халхин-Гол: Новый взгляд через полвека. — М., 1990. — С. 17.

Далее Гареев утверждает, что Жуков «сразу поставил себя хозяином положения, решительно отмел всякое вмешательство в свои действия».

Это довольно любопытное умозаключение, которое по сути разрушает логику субординационного построения войсковых структур в период войны: Ставка (Главковерх) руководит фронтами, фронты — армиями, армии — дивизиями и т.д. При этом имеется в виду, что каждый командир действует в пределах своих утвержденных обязанностей, а количество «вмешательств» представителей вышестоящей инстанции зависит от сложившейся оперативной обстановки, профессиональной подготовки старшего (и младшего) командира, его умения определить разумную «долю вмешательства» в дела подчиненного и т.п.

Попытка Гареева показать Жукова в то время эдаким исключительным явлением, смело ломающим основополагающие порядки армии и «решительно отметающим всякое вмешательство в свои действия», представляется не только несостоятельной, но и надуманной [32] Возможно, вывод о «вмешательстве», например, Штерна (да и Кулика) сделан только по имеющей очевидно оправдательный характер версии Жукова, изложенной им в беседе с К. Симоновым («Огонек», 1986, № 48, с. 8), которая не представляется доказательной, так как никаких документальных подтверждений не имеет. .

Если автор имеет в виду действия Штерна, то на него, как командующего Фронтовой группой войск, возлагалось руководство оперативными действиями подчиненных ему частей и соединений, в том числе и 1-й армейской группы комдива Жукова.

Так «вмешательство» кого «в свои действия решительно отметал» Жуков? Своего непосредственного начальника Штерна? Вряд ли стоит комментировать эту совершенно нереальную и неправдоподобную версию Гареева.

Вмешательство Штерна в действия своего подчиненного, еще не имеющего достаточного опыта, было совершенно оправданным, а порой и необходимым. В качестве доказательства приведем малоизвестный факт, который четко характеризует различие стилей руководства подчиненными этих двух военачальников: «... Жуков успел вынести 17 смертных приговоров. Поводы для них были вопиющие по абсурдности, а следствие и судебное разбирательство заменялись бумажкой, на которой было написано: «Трибунал. Судить. Расстрелять». И подпись... Штерн обратился в президиум Верховного Совета и добился помилования всех семнадцати.Все бывшие смертники отличились в боях с японцами, получили ордена и даже звание Героя...» [33] «Куранты». — 1995. — 28 апреля. .

А вот пример из более позднего периода: февраль 1942 года, зона боевых действий 33-й армии, район Вязьмы. Он тоже характеризует специфическую, не склонную к изменениям особенность полководческого «почерка» Жукова: «... вернуть обратно(стрелковый батальон 93 СД, атакованный у Захарово превосходящими силами немцев — частями 4-го полка СС. — Авт.), виновных в сдаче этого особо важного пункта арестовать, судить и расстрелять на месте независимо от количества... Жуков» [34] ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1429, л. 32, 33. .

Между тем сам Жуков, столь не любивший, если верить утверждениям Гареева, «вмешательств» сверху, в ходе кампаний 1941-1945 годов именно этот метод чрезмерного воздействия на подчиненных использовал постоянно, что приносило очевидный вред.

Вот несколько примеров.

Для ликвидации опасного нарофоминского прорыва немцев на 25 км к Москве 1-4 декабря 1941 года в 33-й армии была специально создана танковая группа. Неожиданно Жуков объявил командарму М.Г. Ефремову: «...Руководство группой возложено лично на Вас» [35] ЦАМО, ф. 388, оп. 8711, д. 15, л. 65. . При этом комфронта почему-то не принял во внимание тот факт, что Ефремову в это время приходилось решать сложнейшие задачи по ликвидации другого прорыва — южнее Наро-Фоминска, в р-не Слизнево, а также принимать экстренные меры по отражению атак противника практически по всему участку обороны армии — от Наро-Фоминска до Кубинки. Формально не оспаривая это довольно странное указание, но не имея физической возможности лично руководить боем танковой группы, Ефремов поручил это своему командующему бронетанковыми войсками, который поставленную задачу успешно решил в течение двух суток [36] Военно-исторический архив. — 1997. — Вып. 1. — С. 77-125. .