Владимир Сафир - Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны

Уже 17 апреля 1940 г. Сталин на Совещании по итогам финской войны четко обозначил масштабность нерешенных задач: «...Создание культурного, квалифицированного командного состава. Такого командного состава нет у нас или есть единицы»(Заодно не оказалось и обученных бойцов: — «Таких бойцов, новых, надо создать, не тех митюх, которые шли в гражданскую. Нам нужен новый боец»).

На декабрьском (1940 г.) Совещании высшего руководящего состава РККА Начальник Генштаба К.А. Мерецков заявляет, что «...Особую озабоченность вызывали... низкий уровень подготовки высшего командного состава, недостатки в комплектовании РККА командными кадрами» [212]. Скорее всего это честное выступление, а также заявление на совместном совещании Военного совета и Политбюро о том, что «война с Германией неизбежна, что нужно переводить на военное положение армию и страну, укреплять границы» [213]и послужили причиной снятия Мерецкова с должности Начгенштаба (посчитали «паникером войны»). Вместо него назначили не имеющего должного военного образования Г.К. Жукова. Последствия «не преминули сказаться...».

Ну а что же представляли из себя командиры собранного «за бугром» немецкого воинства и какова была их степень профессионального образования?

Грусть берет при цитировании следующих строк: «...в вермахте уже к 1939-му году все офицеры «командир батальона» имели образование, соответствующее нашему академическому, а командиры полков — уровня академии Генштаба» [214] .Что можно сказать? Кое-кто доигрался...

Теперь уже очевидно, что обученный должным образом офицерский состав вермахта явился эдаким стабилизатором, выравнивая, по мере возможности, всплески спонтанных, истеричных, порой просто неверных решений Гитлера (по оценке различных ученых, одних только грубых ошибок стратегического значения он совершил не менее десяти) при действиях войск на поле боя. И коль скоро разговор у нас идет о войсковых потерях личного состава, то именно эти действия наученных своему делу офицеров против командного состава Красной Армии, уровень обучения которых был искусственно снижен репрессиями Сталина, и привели к тому, что потери вермахта оказались в несколько раз меньше потерь наших войск (~1:5). Причем боевые действия происходили по одинаковому маршруту (сценарию): для первых — «туда и обратно», для вторых — «обратно и туда» в условиях существенного превосходства (особенно со 2-го года войны) в количественном (в т.ч. мобилизационном) состоянии советской боевой техники (например, по танкам — просто подавляющем).

Однако следует отметить, что в последнее время приутихшие было сторонники доперестроечных времен, стараясь оправдать всеми правдами и неправдами репрессии главной Великой Фигуры того времени, стали все чаще «подбрасывать» обществу для осмысления (на правах «лососины не первой свежести») идею о правильности «чистки» рядов Красной Армии и очевидном «благе» этого деяния. Всех не перечислишь, но вот несколько примеров.

1. В «Независимом военном обозрении» № 4 от 5-11.2.99 г. Герасимов в статье «Нам нужна была другая война» среди ряда вопросов затронул и репрессии военных кадров в предвоенные годы. Однако многие доводы автора по этой теме не являются убедительными по следующим причинам:

• анализируя «влияние репрессий на основные показатели состояния командно-начальствующего состава», автор рассматривает какие-то усеченные данные только по 1937-38 гг. ( 15,56 тыс. чел.), которые от действительного числа репрессированных составляют всего 40%.Если же приведенные 15,56 тыс.соотнести с данными за 1933-1939 гг., то это будет не более 22%;

• весь математический расчет построен на оценке замены только 92-х командных должностей;

• вывод о том, что «... в целом по высшему комсоставу количество назначенных, имеющих высшее военное образование, превышает число арестованных с аналогичным образованием на 45%»,никакими развернутыми данными (цифровыми, по штатным категориям) не подкреплен («догадайся, мол, сама»), поэтому убедительным считаться не может;

• сам по себе авторский вопрос: «Кто лучше командовал бы войсками — расстрелянные военачальники или те, кто в конце концов выиграл войну»,не корректен по отношению к погибшим, т. к. они были лишены возможности показать на что способны. Утверждение, что «по основным объективным показателям последние не уступали своим репрессированным предшественникам»,не верно, ибо не приводятся обязательные в таком случае данные о соотношении потерь «выигравших» войну и эту войну «проигравших». Лишь в этом случае можно объективно оценить сколь успешно (или неуспешно) они действовали. К тому же не следует забывать, что из числа «новых» даже с высшим образованием большинство не имело такого важного показателя (о чем автор и не упоминает) как опыт руководства частями и соединениями, а это «дорогого стоит» (данные о степени грамотности командного состава, который стал во главе армии к лету 1941 г., приведены выше). Поэтому «прямым следствием репрессий, постигших высший эшелон армейского руководства, было форсированное выдвижение командного состава на вышестоящие должности, которое производилось порой через две и даже через три ступени... Поспешно продвигаемые по служебной лестнице военачальники не успевали за короткие сроки должным образом повысить свою квалификацию и накопить практический опыт. Следствием такого положения явилось качественное ослабление высшего звена военного руководства. Участились случаи некомпетентности должностных лиц, занявших в порядке выдвижения ответственейшие посты, вплоть до командующих военными округами. Несоответствие ряда высших командиров занимаемым ими постам выявилось в первые же дни войны (выделено мной. – В.С.)» [215] .

В том же «НВО» (№ 34, 2000 г.) приведены отрывки из воспоминаний Хрущева, в которых он, говоря о дефиците грамотных командиров и проблеме выдвижения новых, отмечал: «...Но им нужен был опыт, а опыт этот они приобретали в ходе войны за счет солдатской крови и материального ущерба для ресурсов страны. Такое учение стоило огромного количества жизней и разорения страны. В конце концов мы выжили, победили, на собственных ошибках научились командовать по-настоящему и разбили врага. Но чего это стоило?».Теперь, надеюсь, ясно — вопрос этот имеет глубинные основы, значительно сложнее, чем его представляет себе Г. Герасимов, поэтому для его объективного осмысления помощи одного арифмометра явно недостаточно. Кстати, данные по личному составу и боевой технике противоборствующих сторон, приведенные автором, в ряде случаев не точны, особенно по Германии.