Сергей Михеенков - Жуков. Маршал на белом коне

— Приезжайте с наркомом минут через сорок пять в Кремль, — сказал И. В. Сталин.

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И. В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.

— А не подбросили ли немецкие генералы [81]этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.

— Нет, — ответил С. К. Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду.

Тем временем в кабинет И. В. Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их.

— Что будем делать? — спросил И. В. Сталин.

Ответа не последовало.

— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком.

— Читайте! — сказал И. В. Сталин.

Я прочитал проект директивы. И. В. Сталин заметил:

— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос ещё уладится мирным путём. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Не теряя времени, мы с Н. Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.

Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить.

И. В. Сталин, прослушав проект директивы и сам ещё раз его прочитав, внёс некоторые поправки и передал наркому для подписи.

Ввиду особой важности привожу эту директиву полностью:

“Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.

Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛBO, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укреплённых районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъёма приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко. Жуков.

21.6.41 г.”

С этой директивой Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать её в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года. Копия директивы была передана наркому Военно-морского флота».

Директивы, уходящие в округа, а там растекающиеся по армиям, корпусам и дивизиям в виде конкретных приказов, к сожалению, катастрофически опаздывали. Командирам частей практически приходилось принимать решения исходя из той обстановки, которую они либо наблюдали в бинокль, либо видели вокруг уже невооружённым глазом. Так в первые сутки воевали многие, кто не был сразу же разбит, смят, захвачен врасплох и пленён. Многие отходили, самовольно оставив позиции. Некоторые из них в ярости и сумбуре первых неудач были вскоре расстреляны работниками НКВД, поспешно и зачастую несправедливо.

Катастрофу первых дней усугубило ещё и то, что из штабов по существу шли два потока документов на исполнение. Первые, порой подспудно, требовали повышения бдительности, усиления работы всех служб. Они соответствовали обстановке и настраивали войска быть готовыми в любой момент занять окопы и открыть огонь на поражение. Другой поток — сдерживающий — «не поддаваться на провокации» и «не провоцировать самим».

Вернувшись от Сталина в свой кабинет, Жуков понял — поздно, слишком поздно ушла в округа их директива. Пока получат, пока отдадут распоряжения, пока поднимут солдат, пока те займут районы сосредоточения…

На рассвете 22 июня, словно пули в окна с разных сторон, в Генштаб полетели звонки.

В 3 часа 07 минут — с командного пункта Черноморского флота: со стороны моря приближается большое количество неизвестных самолётов.

В 3 часа 30 минут — из штаба Западного Особого военного округа: генерал Климовских сообщал о бомбардировке немецкой авиацией белорусских городов.

В 3 часа 35 минут — из штаба КОВО: налёты немецких самолётов на города Украины.

В 3 часа 40 минут — командующий войсками Прибалтийского военного округа доложил: авиация противника бомбит Каунас и другие города Прибалтики.

Первый звонок имел следующие последствия. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский [82]доложил о приближении к району базирования кораблей флота большой группы самолётов противника. Воздушные цели обнаружила радиолокационная система крейсера «Молотов». Тут же объявили тревогу. Боевые расчёты зенитных установок заняли свои позиции. Но как стрелять? Накануне из Москвы и штаба округа пришло столько бумаг, напоминавших командирам об ответственности за действия, которые с той стороны могли использовать как повод для провокации…

Доложив о самолётах, приближающихся к базе кораблей, Октябрьский сказал:

— Жду указаний.

Жуков, словно пытаясь оттянуть неизбежное, осторожно спросил:

— Ваше решение?

— Решение одно: встретить самолёты огнём противовоздушной обороны флота.

— Действуйте и доложите своему наркому, — сказал Жуков.

Авианалёт был успешно отбит. Кроме того, авиация Черноморского флота в тот же день нанесла ответные удары по румынским городам Констанце, Плоешти и Сулину.

Но единичные эпизоды боёв, когда немцы нарывались на заранее подготовленную оборону, почти не повлияли на общий ход первых дней войны.

Для наших войск всё складывалось по худшему варианту.

Вот дневниковые записи командующего 2-й танковой группой генерала Гудериана [83]: «В роковой день 22 июня 1941 г. в 2 часа 10 мин. утра я поехал на командный пункт группы и поднялся на наблюдательную вышку южнее Богукалы (15 км северо-западнее Бреста). Я прибыл туда в 3 часа 10 мин., когда было темно. В 3 часа 15 мин. началась наша артиллерийская подготовка. В 3 часа 40 мин. — первый налёт наших пикирующих бомбардировщиков. В 4 часа 15 мин. началась переправа через Буг передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий. В 4 часа 45 мин. первые танки 18-й танковой дивизии форсировали реку. Во время форсирования были использованы машины, уже испытанные при подготовке плана “Морской лев” Тактико-технические данные этих машин позволяли им преодолевать водные рубежи глубиной до 4 м.