Александр Котиков - Записки военного коменданта Берлина

Заявление Советской комендатуры было встречено с раздражением и тревогой в военных комендатурах западных держав. Они не были подготовлены к такой реакции в профсоюзах и среди населения Берлина. Рабочие начали действовать. В красном Веддинге, во французском секторе делегаты конференции потребовали от западных оккупационных властей роспуска профсоюзов предпринимателей, созданных немцами по инициативе американского и английского комендантов. Выступивший на этой конференции делегат Шмидт потребовал принять решение, чтобы союзная комендатура не допустила организации союза предпринимателей в Берлине, уже существующего в американском секторе.

Материальное положение населения в Берлине к концу 1947 года день ото дня становилось все хуже. Западные державы мстили берлинцам за непокорность. Американцы и англичане решили проучить берлинское население и показать, что они в зависимости от них. Осенью заметно ухудшилось снабжение Берлина газом, с перебоями поступало продовольствие из западных зон Германии в Берлин. Это пугало берлинцев. Наступали осенние месяцы, а за ними приползут месяцы зимы. Какие они будут? Известно, что здания в Берлине строились в полтора кирпича и не были приспособлены для сохранения тепла в холодные месяцы. В прошлом зимние холода бывали редко, раз в 10–15 лет, но доходили более чем до 25 градусов. Стоит только нарушить нормальное снабжение города топливом, как наступят холода, которых непривыкшие немцы выдержать не смогут и начнут замерзать. Такой участи пугались особенно старые люди и малолетние.

В конце ноября, когда обнаружились грозные признаки холодной зимы и голода, Правление ОСНП Берлина обратилось с письмом к американскому коменданту. Оно заявило, что «среди рабочих растет состояние растерянности и безысходности. Снабжение рабочих лишено всяких границ. Одежда и жилье находятся более чем в невыносимых условиях. Низкие продовольственные нормы, заболевания на этой почве приняли угрожающие размеры. Рабочая мораль падает. Рабочие бросают работу и занимаются самоснабжением. Наступает момент, когда профсоюзы будут уже не в состоянии нести ответственности».

Профсоюзы просят американские военные власти «по примеру Советского сектора назначить дополнительное питание рабочих на предприятиях до тех пор, пока мы перестанем быть на положении просящих и сможем сами восстановить добрые качества немецкого народа и организовать производство товаров, необходимых для обмена на импорт. Нам нужна одежда, обувь, дополнительное питание».

Ответ американского коменданта: «Мы сожалеем, что не можем оказать вам немедленной помощи. Однако мы хотели бы упомянуть, что выдача ненормированных обедов в заводских столовых американского сектора через американскую военную администрацию уже находится в стадии обсуждения, решение, однако, еще не принято.

С почтением…»

Так и не было принято.

Ответ английского коменданта: «Мы принимаем к сведению ваше письмо от 10 ноября 1947 года. Вопрос о дополнительном снабжении продовольствием берлинских рабочих является делом Союзной комендатуры, которая обсудит этот вопрос с Берлинским магистратом. Английская военная администрация относится к вашему вопросу с симпатией и будет рада способствовать получению металлистами большого количества продовольствия. Однако сегодня международное продовольственное положение не позволяет в ближайшем будущем прийти к этому.

Хайнд, Бригадир, Директор военной администрации Английского сектора».

Вместо продовольствия профсоюзы получили две очень вежливые бумаги… и только.

Спросить бы любого рядового сотрудника Советской военной комендатуры, была ли неделя, когда Советская военная комендатура не занималась бы конкретными вопросами материального обеспечения населения Берлина. Такого дня, не только недели, в жизни комендатуры не было, начиная с первого послевоенного дня, если не раньше. Солдатские кухни начинали раздавать пищу населению Берлина, когда еще шли последние бои в городе. Это простые факты, зафиксированные в документах истории конца Второй мировой войны. И солдаты, ротные повара, раздавая пищу населению, никогда не ссылались на недостаток продовольствия в мире или на то, что им еще не дано указания сверху. Они делали это по велению сердца. И как бы ни текли годы после войны, а этот пример интернациональной солидарности история понесет в века, как пример, которого не знала дотоле история войн.

Начиная с октября 1946 года, когда западные военные власти использовали снабжение города в интересах политического давления на население Берлина, наша помощь приобретала еще более острое политическое звучание, как помощь сочувствия и дружбы между народами. По нашей инициативе МСК вынуждена была принимать решения об улучшении продовольственного обеспечения детей, кормящих матерей, беременных женщин. И когда продовольственный вопрос застревал безнадежно в Союзной комендатуре, мы выступали односторонне в нашем Советском секторе. Так, было опубликовано 14 пунктов экономической помощи Берлину Советской военной комендатурой. И делали мы это без театральных жестов. Мы приглашали к себе товарищей из профсоюзов, руководителей политических партий, районных бургомистров и только после этого приступали к проведению определенных акций помощи. Так, например, было в ноябре месяце 1947 года. А раньше, когда только что был утвержден обер-бургомистром доктор Островский, мы обсудили с ним наши предложения и дали ему возможность вполне уверенно выступить со своей программой. Почти тут же эта программа, рассмотренная с Островским, начала осуществляться, не дожидаясь, когда американский комендант переговорит о делах продовольственного положения с господином Гувером, или когда английский комендант получит точные данные о мировом положении с продовольствием от своих патронов. Наши мероприятия вызывали одобрение населения не только в Советском секторе; правда, рабочие западных секторов всегда с сожалением думали, что у них в секторах это было невозможно.

В ноябре — декабре 1947 года нужда схватила особенно цепко берлинских металлистов. В частых беседах с Романом Хвалеком, Фрицем Ретманом и другими руководителями свободных немецких профсоюзов мы специально обсуждали положение дел, сложившееся в профсоюзе металлистов, а надвигавшаяся зима еще более ухудшила положение этой группы рабочих на производстве. Фритц Ретман сообщил мне, что правление металлистов составило инициативную группу их активистов, и они намерены посетить военных комендантов Берлина. Мы ответили положительно и назначили встречу на 9 декабря 1947 года в помещении Советской центральной комендатуры. Просьбы металлистов были самые минимальные. Они знали, как обстоят дела, и на большее не претендовали. Они просили рабочую обувь, одежду, защитную одежду на вредных производствах — резиновые фартуки, перчатки для сварщиков и, если возможно, организовать рабочее питание на производстве. Участники встречи составляли самые различные профессии — с предприятий стальных конструкций, металлурги, вагоноремонтники и вагоностроители, авторемонтники и шлифовальщики, монтеры, гальваники, лакировщики и еще откуда-то, теперь уже не помню. Делегация охватывала промышленность всего Берлина. Герта Вольф из Шпандау с фабрики стандартных аппаратов, Штольцман с завода «Сименс», Бендикс с Обершеневайде, Финке из французского сектора, Бастоу из английского сектора, Освальд из Веддинга, Фрейлих с завода «Блок» в американском секторе, Трошке из Панкова.