Петр Белоусов - Царь и Россия

«Несмотря на страшную ответственность, которая тяготела над ним, Государь никогда не проявлял столько твердости, решимости и сознательной энергии, как в периоде начала войны. Никогда его личность не выражалась с таким авторитетом. Оставалось впечатление, что он отдался всем телом и душой огромной задаче довести Россию до победы. В нем как бы чувствовалась лучезарность внутренней силы и упорная воля победы, которая заражала всех тех, которые к нему приближались. Государь был человеком скромным и застенчивым, он принадлежал к тем людям, которые постоянно колеблются от избытка совестливости и под влиянием чувствительной и чрезмерной деликатности лишь с трудом решаются подчинять других своей воле. Он сомневался в самом себе и был убежден в том, что он не может иметь успеха. Его жизнь, увы, как бы доказывала, что он не совсем был неправ. Отсюда его нерешительность и сомнения. Но на этот раз, казалось, что что-то в нем изменилось. Откуда же происходило это убеждение?

Дело в том, что, с одной стороны, Государь веровал в святость того, что он защищал — события конца июля дали ему возможность проникнуть в немецкие плутни, жертвой которых он едва не сделался, — а с другой стороны, он никогда не был столь близок к своему народу. Его путешествие в Москву показало ему, насколько эта война была популярна и насколько ему были благодарны за его образ действий, преисполненный достоинства, поднявший за границей престиж его нации. Никогда энтузиазм масс не проявлялся с такой внезапностью и такою силою. Он испытывал ощущение, как будто бы вся страна стоит за ним, и он надеялся, что политическая рознь, прекратившаяся перед общей опасностью, не проявится вновь, пока длится война!» (С. 99) [318].

Два дня спустя после посещения Москвы Палеолог делится своими впечатлениями с Сазоновым:

«— Какое отличное впечатление о Государе я вынес из Москвы; он был проникнут волей, уверенностью и силою.

— Я имел то же впечатление, — отвечает Сазонов, — и вывел из него отличное предзнаменование… предзнаменование нужное, так как…

И он внезапно смолкает, как бы не смея закончить свою мысль. Я вынуждаю его продолжать. Тогда, беря мою руку, он говорит мне в тоне дружественной доверительности:

— Не забывайте, что сущность характера Государя — это мистическая покорность судьбе!

Затем он рассказывает мне интересный анекдот, переданный ему Столыпиным.

Столыпин предлагал Государю важную политическую меру. Выслушав его в задумчивости, Государь махнул рукою, как бы говоря: это или что- нибудь другое, не все ли равно, и с грустным тоном сказал:

— Мне не удается ничего, что бы я ни предпринял. У меня нет удачи. Впрочем, воля человеческая так бессильна!

Мужественный и решительный по природе Столыпин энергично протестует. Тогда Царь его спрашивает:

— Читали ли Вы Жития святых?

— Да, отчасти, так как, если я не ошибаюсь, сочинение это занимает томов двадцать.

— Знаете ли Вы, какой день моего рождения?

— Как я мог бы этого не знать! 6 мая.

— А какого святого празднуют в этот день?

— Извините, Ваше Величество, не помню.

— Это патриарх Иов [319].

— Слава Богу! Царство Вашего Величества кончится со славою, так как Иов, претерпев с кротостью величайшие испытания, был вознагражден благословением свыше и успехом.

— Нет, верьте мне, Петр Аркадиевич, я имею более чем предчувствие, а полную уверенность, что я предопределен ужасным испытаниям, но я не получу награды здесь на земле. Сколько раз я применял к себе слова Иова: „Едва я предчувствую опасение — оно осуществляется, и все несчастия, которых я опасаюсь, падают на меня“» [320](T. I. С. 95) [321].

Для успешного выполнения своей дипломатической миссии Палеолог старается уяснить себе личность Государя. Непосредственные его впечатления превосходны, но приведенный разговор бросает уже в его душу сомнение.

После катастрофы у Мазурских озер (Танненберг), по сведениям Палеолога, настроение в русском обществе уже становится пессимистическим. 21 августа / 4 сентября он заносит в свой дневник: «Не сомневаются в том, что немцы овладеют укреплениями Парижа. После чего, как говорят, Франция будет вынуждена капитулировать. Откуда идут эти слухи, кем они распространяются? Разговор, который я имел с одним из моих тайных осведомителей Н., более чем ясно проливает на это свет. Личность эта, как все люди его ремесла, подозрительная, но очень осведомленная о том, что происходит и говорится около Их Величеств. К тому же в данный момент он имеет специальную и осязательную причину быть со мною искренним» [322].

После успокаивающего заверения со стороны посла о положении дел во Франции Н. говорит:

«— Это правда! И мне очень отрадно от Вас это слышать. Но есть один элемент, с которым Вы не считаетесь и который имеет большое влияние на тот пессимизм, который я вижу со всех сторон, в особенности на верхах.

— А в особенности на верхах?

— Да, в высших слоях общества и при Дворе, среди лиц, соприкасающихся обычно с Их Величествами, заметно большое беспокойство.

— Но почему?

— Потому что, потому что давно уже убеждены в неудачливости Государя. Знают, что все предприятия ему не удаются, что судьба всегда против него, что он предопределен для катастроф. Впрочем, линии его рук ужасающи!

— Как! Неужели поддаются таким глупостям?

— Что Вы хотите, господин посол, мы русские и, следовательно, суеверны. Но разве не очевидно, что Государь предопределен для катастроф?

Затем Н. перечисляет все неудачи, преследовавшие Государя: Ходынка, утопающий на его глазах в Киеве пароход с тремястами зрителей, смерть в его поезде любимого министра Лобанова [323]. Желая иметь Наследника, он последовательно имеет четырех дочерей, а когда, наконец, Наследник появляется на свет, то он оказывается больным неизлечимым недугом. Любя тихую семейную жизнь, он получает истерическую жену, возбуждающую около себя беспокойство. Мечтая о вечном мире на земле, он втянут несколькими придворными интригами в Восточную войну, его армии побиты в Маньчжурии, а флот погибает в Китайском море. Потом вспыхивает революция в России; восстания и избиения следуют непрерывно друг за другом по всей стране. Убийство Великого князя Сергея Александровича открывает серию политических убийств. А когда беспорядки начинают утихать, Столыпин, обещавший быть спасителем России, падает на его глазах в Киеве от пули агента тайной полиции.

— Вы признаете, Ваше превосходительство, — заканчивает Н., - что Государь предопределен для катастроф и что мы имеем право дрожать, когда мы думаем о тех последствиях, которыми угрожает нам настоящая война» (T. I. С. 110–111) [324].

1/14 октября Палеолога посещает одесский еврей, крупный экспортер хлеба, и говорит: