Петр Белоусов - Царь и Россия

Откуда только ни ждали русские политики-мыслители спасения России! А того «единого на потребу», что означало бы моральное выздоровлениеРоссии, не обнаруживали в своем духовном хозяйстве: покаянияв великом грехе цареотступничества, которое явилось одновременно и отступничеством от веры.

Убог наш монархизм, поскольку он не выходит за пределы размышлений утилитарно-политических! Бессилен он перед фактом духовного распада России. Восстановление Российской монархии не есть проблема политическая. Парадоксально может это звучать, но в настоящее время реальнымполитиком может быть только тот, кто способен проникать в мистическуюсущность вещей и событий. Только духовное возрождениеРоссии может вернуть ее миру. Поскольку в прошлом мы стали бы искать уроков, светлых знамений, духовных руководителей для создания нашего будущего, наша мысль должна обращаться не к политическим вождям, как бы велики ни были в прошлом их заслуги. Чем могут помочь нам Петр Великий, Александр II или Столыпин? Не поможет нам и уход в древнюю Москву, поскольку мы там стали бы искать уроков политической мудрости! Эти уроки использовали, может быть, сами того и не подозревая, теперешние властители России. Не является ли СССР, как это первый заметил П.Б. Струве, обезбоженным и обездушенным универсально-крепостным государством, организационно весьма близким опыту древней Москвы, только… с обратным духовным знаком?!

Есть только один вождь, способный нам вернуть Россию — тот, который положил ее начало в облике Святой Руси, утвердив Российское великодержавие: Владимир Святой! Россию надо «крестить». Только наново крещеная Русь может снова стать Православным Царством.

Возможно ли это новое рождение духовное? В этом — вопрос бытия России, как исторической личности, которая известна нам из истории и которая кончила свою внешнюю, государственно-организационную жизнь с падением трона ее царей. Другого пути восстановления Исторической Россиинет. И это — проблема не только наша, русская. Это и проблема мировая, вселенская. Ибо от того или иного решения ее зависит и судьба мира, точнее говоря, зависит вопрос о Возрасте мира и о близости наступления Восьмого Дня.

В нынешнем 1954 году на праздник Богоявления исполнилось ровно 60 лет со дня блаженной кончины приснопамятного епископа Феофана, известного верующим русским людям под именем Вышенского Затворника.

Замечательна жизнь этого великого светильника Российской Церкви последнего времени, как замечательно и то огромное духовное богатство, которое оставил он нам в виде своих поистине драгоценных письменных творений, могущих составить целую библиотеку. <���…>.

Как личный великий подвиг жизни святителя Феофана, так и его глубокое проникновение в самую сущность подлинной христианской жизни дает ему бесконечное превосходство, как учителю христианской нравственности, над всеми современными системами христианского нравоучения, появляющимися у нас и на Западе — у римо-католиков и протестантов. Заслуга его в этом отношении беспримерна, и он не имеет для себя равного ни в прошлом, ни в настоящем. Таково значение нашего великого святителя для всего Православия.

Но не в том задача настоящего нашего очерка, чтобы дать исчерпывающую характеристику замечательной личности, жизни и трудов этого дивного столпа нашей Российской Церкви за последнее время, а в том, чтобы обрисовать его как пророка Божия, посланного русскому народу перед наступлением грозных времен, как провозвестника кары Божией русскому народу за его измену своему призванию, за его богоотступничество, за попрание им святого Православия, за отход от священных заветов своего просветителя, святого равноапостольного князя Владимира.

Дабы понять и оценить во всей силе значение преосвященного Феофана для русского народа, верным сыном которого он являлся, необходимо бросить хотя бы беглый взгляд на то, что представляло собой современное ему русское общество. Оно являло собою крайне печальное зрелище. Оторвавшись, под губительным влиянием западной лжекультуры, от своего родного православного корня, оно не пришло ни к чему, не создало, да и не могло создать никаких положительных идеалов. Губительнее всего был тот глубокий разлад, та пропасть, которая образовалась между простым народом, сохранявшим еще преданность родной старине, и руководящим образованным классом, так называемой «интеллигенцией», порвавшей почти все связи с прошлым и сделавшейся в русском народе как бы каким-то особым народом, не помнящим родства. Дабы не быть голословными, предоставим здесь говорить современному наблюдателю, так характеризующему тогдашнюю русскую жизнь: «Современное русское общество, — говорит он, — превратилось в умственную пустыню. Серьезное отношение к мысли, искреннее уважение к науке почти исчезли, всякий живой источник вдохновения иссяк. С падением философии логика сделалась излишним бременем; умение связывать свои мысли отошло в область предрассудков; никогда еще русская литература не стояла так низко; никогда еще легкомыслие и невежество так беззастенчиво не выставлялось напоказ. Самые крайние выводы самых односторонних западных мыслителей, обыкновенно даже и непонятые и непереваренные, смело выдаются за последнее слово европейского просвещения… Современный образованный человек потерял свое равновесие. Нигде он не находит твердой точки опоры. Среди бесконечного множества частностей у него исчез всякий общий взгляд. Никогда еще не было такого всеобщего шатания, такого умственного мрака. Сильная мысль, крепкие убеждения, высокие характеры становятся редкостью» ( Чичерин Б.Н . «Наука и религия». <���М., 1879>).

В религиозно-нравственной области картина современной святителю Феофану русской жизни — еще мрачнее, еще безотраднее. Безверие, нигилизм, беспринципность, отрицание каких бы то ни было религиозно-нравственных устоев и тут же порой — нездоровое истерическое увлечение крайними сектантскими лжеучениями, спиритизмом, оккультизмом, теософией, черными мессами и тому подобному, — все это ясно показывало, что русское общество тяжко болеет, что оно заражено тяжелым, трудноисцелимым недугом, что оно переживает мучительный нравственный кризис. Существо этого кризиса метко определил один из наших поэтов того времени: