Александр Ачлей - Битва глобальных проектов Часть 1

Поэтому, если не считать первой американской революции, что больше было похоже на протестное выступление повзрослевшего сына против произвола и жестокости своего отца, между этими двумя составляющими единого островного тела англосаксов никогда не было противоречий. Они всегда действовали на международной арене в одной связке и всегда были союзниками.

Рождение нового проекта проходило на фоне сложной геополитической обстановки, которая, несомненно, сказывалась и на первых шагах «политического новорожденного».

На западе Европы Франция пережила жестокое наследие гугенотских войн и Варфоломеевской ночи. Теперь у нее новая династия, Бурбоны, которая под руководством гениального государственника Ришелье ведет ее к могуществу и процветанию. На севере Европы стремительно растет мощь Швеции, которая благодаря уникальному полководческому дару короля Густава II Адольфа, названного «Северным Львом», на глазах изумленных соседей превращается в настоящую империю, для которой Балтийское море станет внутренним озером. В пределах польско–литовской унии, которая пока еще жива и контролирует огромные территории, вызревает могущество будущей Германской империи, зародышем которой станет небольшое Прусское герцогство, образовавшееся на месте бывшего Тевтонского ордена. В 1618 году Пруссия объединилась с Бранденбургом и вышла из–под польской опеки. Дорога к экспансии Гогенцоллернов была открыта.

Созданная усилиями испанских Габсбургов Пиренейская уния все больше не устраивает свободолюбивых португальцев, которые в конце концов скинули иго ненавистных испанцев, вновь обрели независимость и начали активно создавать собственную империю. Испания же, один из главных соперников «васпов», постепенно катилась к закату и вырождению королевского дома. На юге Европы Венеция наслаждалась плодами своей победы над турками при Лепанто и под карнавальные фейерверки тихо двигалась к собственному концу. Папы, благодаря контрреформации и активности иезуитов, сумели сохранить контроль над обширными территориями южной Европы и новых континентов.

В центре Евразии пережившая жестокую смуту Русь постепенно набиралась сил и прирастала новыми землями на западе (Украина) и востоке (Сибирь). Ее успехи начинают раздражать великие державы, которые готовят для православного государства очередную подлость — раскол. Он пройдется по самому сакральному месту русской души — по вере. Приведет к самосожжениям борцов за старое мировоззрение, падению авторитета патриаршества, уничтожению самобытной культуры, а впоследствии и к унизительному заискиванию перед Западом. Турки–османы уже прошли апогей своего величия. Они по–прежнему сильны и держат в руках все нити управления Халифатом. Но их пассионарность постепенно угасает, а все более значительную роль в государстве играют гвардия (янычары) и евнухи. Признаки разложения налицо. Их соседи Сефевиды, возглавляющие конкурирующий глобальный проект — шиитский Имамат, достигают пика своего военного и политического могущества благодаря умелым действиям шаха Аббаса I, который одерживает блестящие победы над своими соседями, укрепляет международный авторитет державы, строит новую столицу.

На Дальнем Востоке Срединная империя вновь подвергается испытаниям. Династия Мин теряет полученный ею два с половиной столетия назад мандат Неба на управление совершенным государством желтых людей. В страну хлынули воинственные тюрки, которые посадили на китайский трон маньчжурскую династию Цин. Глобальный проект «Срединная империя» вступил в новый цикл своего цивилизационного развития. А его восточный сосед, Япония, напутанный активностью европейцев и ростом приверженцев христианской церкви на островах архипелага, запретил исповедание чуждой самурайскому духу веры и всяческие контакты с иностранцами без ведома центральной власти в Эдо. Наступила длительная эпоха японского изоляционизма.

Вот на таком геополитическом фоне зародился новый глобальный проект, получивший впоследствии название WASP — белые англосаксонские протестанты. Это название не в полной мере соответствует его этнической составляющей, поскольку дух нового проекта впитал и мудрость бриттов, и мужество кельтов, и авантюризм викингов, и французскую галантность, и, естественно, англосаксонские предприимчивость, целеустремленность и патриотичность.

Мировоззренческой основой нового глобального проекта стал «пуританизм» — религиозное аскетическое движение, основанное на вере, «во имя которой в XVI и XVII вв. в наиболее развитых капиталистических странах — в Нидерландах, Англии, Франции — велась ожесточенная политическая и идеологическая борьба» (Макс Вебер). Основой ее было учение об избранности. То есть, если ты придерживаешься этой веры, считай, уже избран к спасению. А потому не нужно спасать свою душу с помощью церкви и таинств. Пуритане негативно относились ко всем чувственно–эмоциональным проявлениям религиозности, что особенно отличало их от католиков, с которыми они вели (и ведут) постоянную борьбу.

«Истый пуританин даже у гроба своих близких отказывался от всех религиозных церемоний и хоронил их тихо и незаметно, дабы не допустить… никакой надежды на спасение путем магических сакраментальных средств…

Примером может служить хотя бы поразительно часто повторяющееся, прежде всего в английской пуританской литературе, предостережение не полагаться ни на помощь людей, ни на их дружбу… доверять следует одному Богу… Общение кальвиниста с его Богом происходило в атмосфере полного духовного одиночества, несмотря на то, что принадлежность к истинной церкви рассматривалась как необходимое условие спасения» (Макс Вебер).

Итак, пуритане — это избранные к спасению. И что же? Можно сложить руки и ничего не делать? Как раз наоборот. Его, пуританина, долг — «осуществлять в своей мирской жизни заповеди во славу Всевышнего. Богу угодна социальная деятельность христианина, ибо он хочет, чтобы социальное устройство жизни соответствовало его заповедям и поставленной им цели… Таков характер профессиональной деятельности, которая осуществляется в рамках посюсторонней жизни во имя общего блага» (Макс Вебер).

То есть, согласно учению кальвинизма, истинный пуританин должен верить в то, что он спасется. И работать на своем поприще так, чтобы его место в ковчеге спасения не было отдано другому, более старательному работнику.

«В одном случае верующему вменяется в прямую обязанность считать себя избранником Божьим и прогонять сомнения как дьявольское искушение, ибо недостаточная уверенность в своем избранничестве свидетельствует о неполноте веры и, следовательно, о неполноте благодати. Второй способ состоит в том, что в качестве наилучшего средства для обретения внутренней уверенности в спасении рассматривается неутомимая деятельность в рамках своей профессии. Она, и только она, прогоняет сомнения религиозного характера и дает уверенность в своем избранничестве» (Макс Вебер).