Вадим Астанин - Северный фронт Гражданской войны. В дневниках участников

9/X

Время идёт скучно. Судя по газетам, всё крепче суживается кольцо окружения Красной армии. Газеты каркают о близкой гибели Петрограда. Я собственно не верю хвастливой брехне Северной РОСТ: т. Иванов крепко верит в безусловную победу Красной армии, близкой гибели власти белых, т.к. Антанта уже удрала, а без иноземных штыков бандитам каюк. Обманутые солдаты белой армии начинают сознавать свои ошибки и массами, при первой возможности, переходят на сторону Красной армии, убивая офицерство. Читаю роман Чернышевского «Что делать?» Т. Иванов советует эту книгу, книгу, написанную Великим демократом России.

10/X

Сегодня на родине престольный праздник. В памяти восстанавливаются подробности празднования: пьянки, сопровождаемые дракой. Для молодёжи праздники знаменательны встречами с девушками — полюбовными сценами. Помниться осень прошлого года — моё первое знакомство с Паней Ведерниковой. Как глупо было я втюрился в неё, но когда узнал её распущенность — плюнул, мало того, жестоко над ней подшутил. Вечером был у Клавы. Такая милая, умная девушка. Вечер прошёл незаметно быстро.

Как же живут дома мои старушки?

11/X

Сегодня я встретил земляков — белогвардейских вояк, калек, инвалидов. Из Макарыбы Политов Мих. Прок. Из Кучмозерья Павлов Ник. Митр. Один хромой, другой безпалый. Вот эти калеки составляют хоз. роту Архангельского гарнизона.

12/X

В беседе т. Иванов передал о результатах хозяйничанья иностранных войск. Оказывается, французы и англичане вывезли из Архангельска огромное количество лесоматериалов, льна и другого сырья и товаров. Теперь понятно, что они воевали и помогали правительству Чайковского до тех пор, пока можно было и можно что грабить, а теперь, поскольку успели награбить и увезли всё — оне смылись, их миссия закончена. Эх ты, Россия не мытая, бедная и убогая, почему ты родишь таких, таких уродов-предателей, кому не дорога родина, терзают и продают свою родину. Долго ли эти мерзавцы могут продолжать сумасбродствовать? Полагаю, Ленин и его партия скоро наденут им смирительные рубашки. Надо работать, работать. В меру своих сил разъяснить бойцам цель войны, открывать им глаза.

15/X

Время проходит серо и уныло. В душе растёт жгучая ненависть и презрение к окружающему офицерству. Сердце сжимается от боли, когда слышишь их бахвальства и хвастовство в разврате и пьянстве. Оказывается, в Архангельске они открыли публичный дом и там они удовлетворяют скотские страсти. Их называют цветом и славой армии, а по-моему, это кучка негодяев, выходцев с буржуйской семьи.

Вчера долго беседовали с Клавой. Кажется, мы взаимно полюбили друг друга, т.к. я испытываю настоящее страдание, если не могу видеть её вечером. По её признанию, такие же чувства испытывает она. Может быть, это глупо, но разве мы повинны?

16/X

Сегодня встретил заключённых односельчан: дядю Андрея Аф-ча и Доронина Андр. Прок. Удалось обменяться только несколькими словами на своём языке. Узнал, что Попова Афанасия расстреляли, из Глотовцев сидят очень многие. Мою маму арестовали и сидит в гор. Мезени. Значит, сбылось, о чём я боялся. Испугались старухи-калеки и её спрятали в тюрьму. На сердце тяжко больно от этой дикой расправы над стариками, старушками и детьми. Хочется вцепиться зубами в горло тому, по чьей вине происходят эти страдания и муки народа, но кому вцепиться? Что я могу сделать? Клянусь мстить жёстко и беспощадно всем тем, кто в этой гражданской войне помогал белогвардейцам, безразлично сознательно он это делал или бессознательно. В голове зреют мысли: как вырваться скорее из этого кошмара к красным? Вечером побеседовал с т. Ивановым, разделился с ним о своих душевных переживаниях. Он узнал от меня, где учился, и долго восхищался моим способностям, жалел, почему я не на учёбе. Конечно, мне стыдно от похвалы и вовсе я не так способен. Наоборот, я знаю очень мало, особенно в политике. Очень мало удаётся читать полезной и нужной литературы.

21/X

Вчера впервые в жизни сходили с Клавой в кинематограф. Картинка заграничная и мало понятная, но самое искусство приводит меня в восхищение. После кино она провожала меня до казармы и крепко смеялась над тем, что на меня произвело такое хорошее впечатление кино. Она не может понять, что в первый раз увидел кино. Обещала доставать билеты почаще. Расстались с большим трудом — два раза провожали друг друга, а потом она вспугнула меня сроком увольнительной, и я побежал без оглядки, не сказав «до свидания».

22/X

За последние дни газеты каркают о близкой гибели Советской власти во всех концах России. Вчера прочитали воззвание правителя всея Руси — адмирала Колчака, который утверждает, что кольцо окружения Красной армии всё суживается. Юденич стучится в ворота Петрограда, близится час освобождения России от ига большевизма. Просеков на занятии усердно показывал на карте линию фронта, стараясь вызвать у бойцов уверенность в победе, придать настроение, но ничего радостного у бойцов не было заметно. У меня в маленьком мозгу бурлит. Неужели погибнет советская власть — свобода, счастье трудящихся, во имя которого так много пролито крови? Сознание не хочет верить, и не может быть такого исхода гражданской войны. У меня свежо в памяти, и не забуду жестокой эксплуатации богатеев-кулаков надо мной в моей деревне. Ещё в 1917 году я работал в Каль-чхе (?) с 5 ч. утра до 9 вечера за 1 фунт дохлой крупы на жатве. 1916 г. Я целую зиму ходил с прохвостом сборщиком имени Христа гнусавым Евтег-Педем за плату 5 руб. После передела земли муж той же Калихи безнаказанно отобрал мою надельную землю, поставил сено, и я не мог найти управы, потому что он богач, а я бобыль. Я остался неучем только потому, что бобыль и питался милостыней, а сыновья купца Мартышева — тугоумы. Они болваны, учатся, наслаждаются за счёт прибылей отцов, грабежа крестьян. Только революция, Советская власть дала трудовому народу свободу, равенство, а впереди счастливое будущее, и эту свободу у нас хотят отнять кучка негодяев-капиталистов, кулаков, офицеришек. Никогда этому не бывать. Таких бедных, как я, миллионы, а богатеев — десятки. Пусть первые обмануты, забиты, и не верят в свои силы и могущество, но таких мало. Большинство рабочих и крестьян после Октябрьской революции на опыте увидело и узнало правильную политику Советской власти, защиту интересов крестьян. Правильно утверждает тов. Иванов, что бойцы Красной армии умрут смертью храбрых героев, но никогда не станут на колени. В эти дни, грозные дни, для трудового народа я по мере своих сил тоже веду беседу, убеждаю своих друзей. Я часто ставлю перед ними вопрос: «Во имя чего вы будете воевать в рядах белых? И наоборот, во имя чего борются красноармейцы?» Чувствую, большинство сознательных при первой возможности перейдут на сторону красных. Боюсь, чтобы не выдали Александров и Зося.