К. Скерский - Красная Армия в освещении современников

«Если противник, потерпев неудачу, давал тыл, они жестоко преследовали его на десятки верст, сперва отборными по конскому составу полками с автоброневиками, а затем отдельными эскадронами и автоброневиками.

Преследование велось на один, нередко на два перехода (был случай преследования на 70 верст), не опасаясь, что их части очутятся далеко в тылу превосходных сил противника. По окончании успешного боя, конница обычно шла на отдых в неглубокий тыл. Этот обычай у Думенки, а затем и у Буденного, был возведен в разумное правило».

Воспитанный на понятиях и традициях старой школы, учившей, что «история конницы есть история ее начальников», автор поставил в фокус своего исследования кавалерийских операций гражданской войны фигуры двух красных кавалеристов, не интересуясь ролью и значением севшего на коня пролетария. Он не уловил тех глубоких изменений в психологии рядовых красноармейцев, какие были вызваны революцией и в свою очередь обусловили собою и исключительные волевые импульсы и общий дух инициативы и решимости, явившиеся той канвой, на которой уже были вышиты узоры, возбудившие внимание ген. Кельчевского.

Исследованию кавалерийских операций советско-польской войны 1920 г. уделяет внимание не мало авторов-поляков. Лучшим, пожалуй, исследованием является статья подполковника Клебер, печатавшаяся в 1923 г. во французском журнале «Revue de Cavalerie». Во многих отношениях она очень удачно дополняет вышеприведенный анализ ген. Кельчевского, в других дает попутную и параллельную характеристику, и сопоставление отражений в двух, в конце-концов, одинаково враждебных для нас зеркалах позволяет нам с большей полнотой рассмотреть действительное изображение.

Подполк. Клебер начинает свою статью откровенным признанием.

«Гибельные последствия операций масс большевистской кавалерии в начале кампании 1920 г. слишком известны, чтобы их напоминать здесь.

Подавляющее превосходство большевистской конницы— которой поляки могли противопоставить лишь несколько бригад — имело непосредственным результатом приведение Польши в состояние материальной и моральной слабости.

В отчаянном порыве возбужденного национального чувства удалось противопоставить кавалерийскую массу массам Буденного и Гая. Но какой ценой!» [85] Lieut-col. Kleeberg. Quelques opérations de cavalerie sur le front oriental. Revue de Cavalerie: Mars — avril 1923, p. p. 232–233. .

Конная армия, пройдя походным порядком свыше тысячи километров, прибыла на польский фронт во второй половине мая 1920 г. Прибытие ее сейчас же сказалось на общем положении и настроении фронта.

«В то время, как в конце апреля и начале мая инициатива действий была в руках поляков, начиная с половины мая в районе, лежащем к северу от Припяти, начинают проявлять активность большевики»… [86] Kleeberg. Revue de Cavalerie. Mai — juin, p. p. 353–354. .

Спокойно, уверенная в себе и в своих силах, пренебрегающая, может быть, несколько неосторожно противником, подходила красная кавалерия к линии фронта:

«Буденный нисколько не скрывает ни своих передвижений, ни намерений; все его переговоры по радио— донесения в главную большевистскую квартиру, приказы подчиненным частям обыкновенно не зашифровываются; все его передвижения совершаются днем, без всяких предосторожностей в отношении воздушной разведки» [87] Kleeberg. Revue de Cavalerie. Mai — juin, p. p. 353–354. .

Немедленно после своего прибытия конная армия начинает серьезную и длительную операцию. Подробнейшим образом описывает Клебер бои 26 мая—9 июня, закончившиеся прорывом красными кавалеристами польского фронта и захватом 9 июня Житомира. Из его статьи мы возьмем несколько наиболее характерных, резолютивных отрывков.

Так, описав троекратную атаку 31 мая 13 польской дивизии у Быстрина, Клебер говорит:

«Атака Быстрика, при сопоставлении ее с предшествующими атаками, позволяет нам составить себе уже довольно ясное представление о приемах, боя, применявшихся в конной армии.

Это прежде всего — выбор слабого пункта в расположении противника (в Быстрике — одна рота для связи двух центров сопротивления), подготовка атаки разрушительным и деморализующим действием артиллерии и бронеавтомобилей, подавление обороняющегося противника, уже и так надломленного в своей силе сопротивления, массой конницы, не обращая внимания на потери, затем непосредственное расширение прорыва действиями вдоль фронта, чтобы ввести в брешь главные силы конной армии и бросить их на тылы противника.

Бронеавтомобили принимают деятельнейшее участие во всех этих операциях и в большой мере способствуют их успеху» [88] Kleeberg. Revue de Cavalerie. Mai — juin, p. p. 363–364. .

А вот образчик атаки конной армии в описании Клебера:

«Днем 31 числа положение польской 1 кавалерийской дивизии, вследствие перемен, происшедших на фронте, стало рискованным. Командующий армией приказывает дивизии отступать. Исполняя приказание, начальник дивизии в свою очередь отдает приказ об отступлении. И вот, лишь только первые партии поляков начали отступательное движение, — большевистский фронт, до того относительно спокойный, внезапно оживает. Изо всех лесов, деревень или складок местности показывается противник и в несколько минут весь горизонт, поскольку хватает глаз, наводняется кавалеристами, которые в огромном облаке пыли, предшествуемые бронеавтомобилями, прикрытые огнем тачанок, артиллерии и конных стрелков, начинают надвигаться на поляков.

Превосходство противника (три кавалерийских дивизии против одной) позволит ему вскоре охватить 1 кав. дивизию с востока и запада, и польский солдат, следящий взглядом за облаком пыли, быстро продвигающимся на флангах к северу, испытывает такое ощущение, как будто он сражается среди гигантского кольца, которое вскоре замкнется за его спиной» [89] Ibidem, р. р. 366–367. .

Более поэтическим языком, рисующим общую картину, зрительное воздействие и психологические переживания атакуемого бойца, — но здесь дается характеристика того, анализ чего дан выше Кельчевским— атака крупных масс красной кавалерии.

Останавливаясь на приемах боя, применявшихся на восточном фронте, Клебер считает излишним говорить о германской коннице, так как характер ее действий на востоке почти ничем не отличался от такового во Франции в 1914 г.

«В польско-большевистской войне — пишет он [90] Kleeberg. Revue de Cavalerie. Novembre — decembre, p. p. 774–776. ,— именно образ действий красной кавалерии наложил известные, весьма замечательные черты на приемы кавалерийского сражения.

Приемы Буденного основаны всецело на тактике слабых пунктов и состоят в очень продуманном сочетании огня и движения, чтобы сломить неприятельское сопротивление путем — частью прямого прорыва, частью просачивания в его линии и добиться охвата противника, — прием, представляющий неизменно конечную цель Буденного. Он принципиально избегает боя и, если можно, старается маневром вызвать отступление противника. Он завязывает сражение, развернувшись на широком фронте, эшелонированном в глубину; некоторые боевые группы имеют задачей нащупать фронт противника и определить его слабые пункты.