Григорий Бонгард-Левин - Индия в древности

В рабство могли обращать лиц, совершивших преступление: «Царю следует наказать нарушителя в соответствии с его преступлением; богатых — конфискациями, бедных — телесными наказаниями и лишением свободы» (Мбх. XII.86. 19).

Самым целесообразным, с точки зрения государства, было заставить осужденных работать. Упоминания об этом в источниках встречаются неоднократно: «Кшатрий, вайший и шудра, не могущие уплатить штраф, освобождаются от долга работой; брахман может отдавать постепенно» (Ману IX.229); «Приговоренный к денежному штрафу может его отработать» (Артх. III.13). Такие работники становились своего рода государственными рабами, и неудивительно, что их называли при перечислении различных категорий рабов («раб в силу наказания» — daṇḍadāsa и др.).

Ссылке в рудник подлежал и брахман, если он совершил преступление, за которое члену любой другой варны грозила смертная казнь [1279] Артх. IV.8; Камасутра V.48.27. . Работа в рудниках упоминается в «Артхашастре» и как карательная мера для борьбы с мятежниками (I.10 и 13). У Апастамбы (II.5.10.16; II.5.11.1) царю рекомендуется брахмана, нарушающего свои обязанности, наказывать всеми способами, кроме телесного наказания и рабства; к представителям прочих варн царь применял и последние средства воздействия. В поздних источниках для брахманов исключения не делалось [1280] Яджн. II.186: «Давший обет нищенства и не живущий по этому обету — раб царя до самой смерти». .

В древнеиндийских сочинениях перечисляются и другие преступления, за которые полагалось наказание, аналогичное поражению. В джатаке № 31 повествуется о том, как в селении деревенский старшина оклеветал жителя деревни и его товарищей, сообщив царю, что те занимаются разбоем. Убедившись в лживости обвинения, царь отдал пострадавшим всю собственность доносчика и сделал последнего их рабом.

Данные о порабощенных в наказание за преступление немногочисленны. Вероятно, осужденные могли попадать в рабскую зависимость и от частных лиц, если суд определял в их пользу возмещение убытков и т. д. (Артх. III.1).

И в Индии существовала также характерная для других стран практика похищения людей с целью обращения в рабство [1281] Джатака № 477 (IV.220). По пуранической традиции, в рабство были обращены вдовы Кришны, захваченные разбойниками (Матсья-пурана 70.9-10; S.G.Kantawala. Cultural History from the Matsyapurāṇa. Baroda, 1964, с. 61). О похищениях людей см.: Ману VIII.323; XI.58,164; Артх. III.17, 20; IV.10 и др. . Государство, конечно, боролось с этим суровыми мерами, вплоть до предания виновных смертной казни [1282] Ману VIII.232; Артх. III. 17. .

У многих древних народов был обычай, по которому спасший чью-либо жизнь получал право на спасенного. Как отмечалось выше, на этом базировалось и порабощение военнопленного. При различных бедствиях и несчастных случаях (наводнения, пожары, грабежи и т. д.) пострадавший иногда вынужден был обещать спасителю имущество, себя, жену и детей. В «Артхашастре» (III.16) сделки на такой основе осуждаются; действительную стоимость вознаграждения рекомендуется определять посредством третейского разбирательства. Но уже само признание необходимости препятствовать совершению кабальных сделок служит подтверждением того, что в действительности они имели место [1283] Например, «раб за пищу» (Ману VIII.415; Нарада V.28), а также «получающие пищу во время голода», «передавший себя» (букв. «пришедший со словами: я — твой») и «раб на срок» (Нарада V. 25–28), вероятно, становились рабами в первую очередь вследствие кабальных сделок. .

Численность рабов и использование их в древней Индии. Определить характер общественного строя можно только при учете совокупности данных об экономике, политическом строе, социальных связях, нормах права и идеологии. Переоценка или недооценка одного из них может привести к ложным выводам. Весьма распространенным является мнение, будто только то общество можно считать рабовладельческим, в котором большинство самодеятельного населения составляют рабы. Такая постановка вопроса некорректна даже по форме, т. к. лишает возможности вообще решить его; поскольку статистики в древности не существовало, то любые примерные расчеты могут быть оппонентами отвергнуты как недостаточные и неубедительные. Она неверна и по существу. Даже если в каждом хозяйстве имелся лишь один раб, общество, где господствуют такие хозяйства, было бы идеально рабовладельческим, т. к. состояло бы лишь из рабовладельцев и рабов. Но такие идеальные общества могут существовать только теоретически, обычно же они сложнее по составу, и рабовладельческий сектор является лишь ведущим укладом.

Поскольку точных данных о числе рабов в распоряжении историков не имеется, следует более осторожно оперировать такими понятиями, как «мало рабов» или «много рабов». Кроме того, нерабовладельческий сектор вовсе не противостоял рабовладельческому как нечто единое. Он включал различные социальные слои и группы, и только часть их можно считать не связанной с рабовладением и рабством.

И вместе с тем более пристальное изучение проблемы рабства в древней Индии показывает, что распространенное мнение о малой численности рабов в древнеиндийском обществе и незначительном удельном весе их труда в различных отраслях производства [1284] «Ни одна древняя цивилизация не обходилась столь малым числом рабов» (А.Бэшем. Чудо, которым была Индия. М., 1977, с. 15); «В отличие от многих цивилизаций древности экономика Индии никогда не основывалась на рабском труде» (там же, с. 165); «Рабство в Индии носило мягкий характер и не было столь широко распространенным, как у греков» (Н.К.Синха, А.Ч.Банерджи. История Индии. М., 1954, с. 63); «В Индии оно (рабство. — Авт.) было мягче и более ограничено, чем в Греции» (Б.И.Луния. История индийской культуры. М., 1960, с. 161). несправедливо. (Впрочем, в научной литературе высказывались и прямо противоположные взгляды [1285] «Рабство… было столь обычным, что не только цари и богачи, но даже прочие держали рабов в своих семьях» (J.Ch.Jain. Life in Ancient India…, с. 106); «Каждый более или менее крупный землевладелец, каждый богатый купец имел у себя, если верить джатакам, наряду с рабами некоторое число поденщиков» (R.Fick. Die soziale Gliederung in nordöstlichen Indien zu Buddha’s Zeit. Kiel. 1897, с 196). См. также: А.Воse. Social and Rural Economy of Northern India (600 B.C. — 200 A.D). Vol. 2. Calcutta, 1945, с 480, 483, 486; K.C.Jain. Lord Mahāvīra and his Times. Delhi, 1974, с 246. .)

При скудости данных в источниках об индийских тружениках и их производственной деятельности, особенно об их социальном положении, следует с осторожностью высказывать любые оценки роли рабского труда в древнеиндийской экономике, но все же с определенностью можно утверждать, что она была значительной. Для этого имеются достаточные основания: когда встречаются упоминания о социальном положении тружеников, занятых непосредственно в производстве, почти всегда указываются или только рабы, или рабы в числе прочих (арендаторы, батраки и пр.), и притом обычно на первом месте. Если экономически независимым, вполне свободным и не использующим чужого труда хозяевам противопоставлять не только рабов, но и тех, кто по своему положению примыкал к ним (кабальные должники и арендаторы, безземельные поденщики и пр.), то соотношение должно оказаться совершенно иным, чем это обычно полагают. Важно и то обстоятельство, что рабы в большом числе использовались, преимущественно в крупных хозяйствах [1286] А.Б.Кейс (The Cambridge History of India. Vol. 1. Cambridge, 1922, с. 128) утверждал, что уже в ведийский период хозяйства знати основывались главным образом на рабском труде. Интересно, что в статье КА.Рис Дэвидс, помещенной там же (с. 198), существование крупных хозяйств в древней Индии вообще отрицается. , которых в древней Индии было немало.