Карл Маркс - Диалектический материализм

Если отдельный товар, с точки зрения потребительной стоимости, первоначально представлялся как самостоятельная вещь, то, наоборот, как меновая стоимость он с самого начала рассматривался в отношении ко всем другим товарам. Однако это отношение было только теоретическим, мысленным. Реальным оно становится лишь в процессе обмена. С другой стороны, товар является все-таки меновой стоимостью, поскольку заключает в себе определенное количество рабочего времени, поскольку, следовательно, он представляет овеществленное рабочее время . Но непосредственно он представляет только овеществленное индивидуальное рабочее время с особенным содержанием, а не всеобщее рабочее время. Следовательно, товар не является непосредственно меновой стоимостью, он должен еще стать таковою. Прежде всего он может быть овеществлением всеобщего рабочего времени, поскольку он представляет рабочее время в определенном полезном применении, т. е. в какой-нибудь потребительной стоимости. Это было материальным условием, при котором только можно было принять рабочее время, заключенное в товарах, за всеобщее, общественное. Следовательно, если товар может стать потребительной стоимостью лишь благодаря своему осуществлению в качестве меновой стоимости, то, с другой стороны, он может осуществиться как меновая стоимость лишь в том случае, если в процессе отчуждения обнаружит свою потребительную стоимость. Товар как потребительная стоимость может быть отчужден только тому, для кого он является потребительной стоимостью, т. е. предметом особой потребности. С другой стороны, он отчуждается только за другой товар, или, если мы поставим себя на место владельца этого другого товара, то увидим, что этот владелец может точно так же отчуждать свой товар, т. е. реализовать его только тогда, когда приведет его в соприкосновение с особой потребностью, для удовлетворения которой он служит. Следовательно, при всестороннем отчуждении товаров как потребительных стоимостей товары относятся друг к другу сообразно их материальному различию, как особые вещи, которые удовлетворяют своими специфическими свойствами особые потребности. Но в качестве таких простых потребительных стоимостей они друг для друга безразличны и, больше того, не стоят ни в каком отношении друг к другу. Как потребительные стоимости товары могут обмениваться только вследствие их отношения к особым потребностям. Но они обмениваемы только как эквиваленты, эквивалентами же они являются лишь как равные количества овеществленного рабочего времени, так что всякое внимание к естественным свойствам их потребительных стоимостей, а следовательно, к их связи с особыми потребностями, исчезает. Меновая стоимость товара обнаруживается, напротив, в том, что он как эквивалент замещает, по желанию, определенное количество всякого другого товара, независимо от того, представляет ли он для владельца другого товара потребительную стоимость или нет. Но для владельца этого другого товара он лишь постольку товар, поскольку составляет для него потребительную стоимость, и для своего собственного владельца он лишь постольку меновая стоимость, поскольку является товаром для другого. Поэтому это отношение должно быть: отношением товаров как величин, по существу равных, только количественно различных; равенством их как материализации всеобщего рабочего времени; но вместе с тем оно должно быть отношением товаров как качественно различных вещей, или особых потребительных стоимостей, служащих для удовлетворения определенных потребностей, словом, отношением при котором они различаются как действительные потребительные стоимости. Но это приравнивание и неприравнивание взаимно исключается. Таким образом, здесь представляется не только ложный круг проблем, поскольку разрешение одной из них уже предполагает разрешение другой, но и совокупность противоречивых требований, поскольку выполнение одного условия непосредственно связано с выполнением другого, ему противоположного.

Процесс обмена товаров должен быть одновременно и развертыванием и разрешением этих противоречий, которые не могут, однако, являться в нем в такой простой форме. Мы только видели, как сами товары относятся друг к другу как потребительные стоимости, т. е. каким образом товары в пределах процесса обмена выступают в качестве потребительных стоимостей. Напротив, меновая стоимость, как мы до сих пор рассматривали, существовала только в нашей абстракции или, если угодно, в абстракции отдельного товаровладельца, у которого товар как потребительная стоимость лежит на складе и как меновая стоимость — на совести. Однако сами товары в сфере процесса обмена должны быть друг для друга не только потребительными, но и меновыми стоимостями, и это их бытие должно проявляться в виде их взаимного отношения. Трудность, на которую мы прежде всего натолкнулись, заключалась в том, что товар, для того чтобы реализоваться как меновая стоимость, как овеществленный труд, сначала должен быть отчужден, реализован как потребительная стоимость; между тем это отчуждение его в качестве потребительной стоимости предполагает, наоборот, его бытие как меновой стоимости. Допустим, однако, что эта трудность разрешена. Предположим, что товар сбросил с себя особую потребительную стоимость и через отчуждение ее выполнил материальное условие для того, чтобы быть общественно полезным трудом, а не особым трудом отдельного лица для него самого. Тогда товар должен стать в процессе обмена меновой стоимостью, всеобщим эквивалентом, овеществлением всеобщего рабочего времени для других товаров и, таким образом, вместо ограниченного значения отдельной потребительной стоимости он должен приобрести непосредственную способность выражаться во всех потребительных ценностях как в своих эквивалентах. Но каждый товар есть именно такой товар, который через отчуждение своей особенной потребительной ценности должен явиться как непосредственная материализация всеобщего рабочего времени. Однако, с другой стороны, в процессе обмена противостоят друг другу только особенные товары, или индивидуальные работы, воплощенные в особенных потребительных стоимостях. Всеобщее рабочее время само есть абстракция, которая как таковая не существует для товаров. ( Маркс, К критике политической экономии, гл. I, Товар, стр. 63 — 67. Партиздат, 1932 г. ).

«Остатки старого крепостного порядка» страшно еще велики в нашей деревне. Это факт общеизвестный. Отработки и кабала, сословная и гражданская неполноправность крестьянина, его подчинение вооруженному розгой привилегированному землевладельцу, бытовая приниженность, делающая крестьянина настоящим варваром, — все это не исключение, а правило в русской деревне, и все это является в последнем счете прямым переживанием крепостного порядка. В тех случаях и отношениях, где еще царит этот порядок, и поскольку он еще царит, — врагом его является все крестьянство как целое . Против крепостничества, против крепостников-помещиков и служащего им государства крестьянство продолжает еще оставаться классом , именно классом не капиталистического, а крепостного общества, т. е. классом-сословием [Известно, что в рабском и феодальном обществе различие классов фиксировалось и в сословном делении населения сопровождалось установлением особого юридического места в государстве для каждого класса. Поэтому классы рабского и феодального (а также и крепостного) общества были также и особыми сословиями. Напротив, в капиталистическом, буржуазном обществе юридически все граждане равноправны, сословные деления уничтожены (по крайней мере в принципе) и потому классы перестали быть сословиями. Деление обществ на классы обще и феодальному и буржуазному обществам, но в первых двух существовали классы — сословия, а в последнем — классы бессословные. (Примечание В. И. Ленина.)]. И поскольку сохраняется еще в нашей деревне этот свойственный крепостному обществу классовый антагонизм «крестьянства» и привилегированных землевладельцев, постольку рабочая партия, несомненно, должна быть на стороне «крестьянства», должна поддержать его борьбу и подталкивать его на борьбу против всех остатков крепостничества.