Виталий Ларичев - Колыбель предков

— Как печально, — с досадой воскликнул де Бай. — Но, господин Ядринцев, не могли бы вы подробнее рассказать о каменных орудиях с Енисея?

— Я не хотел бы рисковать, делая это в присутствии специалистов, — засмеялся Николай Михайлович. — Жажда увидеть изделия древних сибиряков скорее приведет вас на Енисей, поэтому я больше ничего рассказывать не буду. Разве побывать на родине человечества, в Сибири, не увлекательная мечта? Позвольте мне выразить надежду, что мы увидимся с вами и моим другом бароном в Москве, а может быть, и в Сибири…?

…Последний летний месяц 1892 года оказался для Москвы тревожным. Все с ужасом говорили о приближающейся эпидемии холеры. Слухи о холере в Центральной России распространились за границу, поэтому, очевидно, многие ученые из-за рубежа, ранее изъявившие желание участвовать в работах очередного Международного антропологического конгресса, в последний момент от поездки уклонились. Вместо ожидавшихся 100 делегатов в Москву прибыло всего 150 человек!

И. Т. Савенков был одним из немногих сибиряков, который получил приглашение выступить на конгрессе с докладом. Он приехал в Москву как представитель Минусинского музея, доставив на выставку, организованную по случаю конгресса в залах Исторического музея, коллекции знаменитых минусинских бронз. Кроме того, по просьбе организаторов собрания ученых, Д. Н. Анучина и графини П. С. Уваровой, он привез некоторые из своих находок, обнаруженных им при раскопках двух погребений людей новокаменного века, — живые и выразительные скульптуры лосей, вырезанные из кости.

Свои сокровища представили на выставку также музеи Томского университета и Восточно-Сибирского отдела географического общества. Среди них внимание всех привлекали изделия из камня и кости, добытые Н. И. Витковским при раскопках могильника новокаменного века на реке Китое, притоке Ангары, и предметы, найденные при раскопках А. С. Еленевым пещер в долине Бирюсы… В Сибири к 1892 году было открыто 14 музеев, и хозяева конгресса сделали все, чтобы представить ее как часть России, «где живут люди мыслящие и трудящиеся».

Иван Тимофеевич выбрал для доклада тему, связанную с исследованиями памятников, «оставленных на реке Енисее человеком — современником мамонта». Разве можно не представить на суд ведущих ученых Европы, занимающихся историей человека и его культуры, свое любимое детище, доставившее ему столько мук, радости, надежд и разочарований? Можно ли придумать вопрос более волнующий, чем проблема открытия следов древнейшей культуры в Сибири.

Для Савенкова конгресс представлялся великолепной школой, местом приобщения к большой науке. При всеобщем знакомстве участников собрания в «Славянском базаре», где было выбрано руководство будущих заседаний, а в последующее время в залах нового здания Московского университета, где прослушивались доклады, он наблюдал за корифеями европейской антропологической пауки — А. П. Богданов, патриарх и основатель русской антропологии, и Д. Н. Анучин представляли Россию, иронический Рудольф Вирхов — Германию, изящный Д. Серджи — Италию, седоголовый высокий Кольман — Швейцарию…

От доклада Р. Вирхова он ожидал особенно много. Знаменитый врач и антрополог, посвятивший изучению человека не одно десятилетие жизни, Вирхов всегда был в центре внимания специалистов, обсуждающих проблемы древности рода человеческого, пути эволюции человека и вопрос о его происхождении. Авторитет Вирхова был настолько громаден и непререкаем, что оценка некоторых из открытий зависела порой от его мимоходом брошенной реплики.

Неудивительно поэтому, что и в Москве этот почтенный старик был в центре внимания огромной толпы и переполненного слушателями зала. Он умел держать их в руках! Невысокого роста, с седенькой бородкой на лице, с которого не сходила холодная и тонкая, полная желчной иронии улыбка, как бы застывшая на бледных губах, красноватые веки слегка слезящихся глаз… Профессор изливал с трибуны полные язвительного сарказма фразы. Публика в конце речи покрывала его слова аплодисментами.

Но, позвольте, что же, собственно, приветствуется? Иван Тимофеевич отыскал глазами Ядринцева и вопросительно посмотрел на него. Тот в недоумении развел руками. Да, это была речь, отнюдь не вдохновляющая и окрыляющая. В ней нет и тени веры в могущество человеческого знания, в человеческий прогресс, которыми наполнялись каждое из выступлений, печатное или устное, творцов современной антропологии в Европе Брока и Катрфажа!

Вирхов считает, что, несмотря на кажущиеся успехи в археологии и палеоантропологии, вопрос о происхождении человека, как и поиски места, где он мог произойти и откуда затем расселился, не сдвинулся с мертвой точки. Древнейший третичный человек? Но где, кто и когда находил его остатки?! Неандертальский череп, обезьяночеловек? Но где доказательства, что в пещере не был похоронен русский казак, участник кампании 1812 года?! Вы настаиваете все же, что подобным черепам следует придавать какое-то значение, помимо курьеза природы? Прекрасно, но почему именно они — недостающее звено, связывающее обезьян и человека?

Нет никакого сходства в строении и физиологии человека и обезьяны. Наследственность — не что иное, как передача неизменяемых существенных признаков рода. Резкие, не допускающие возражений выкрики, как удары молота, падают в зал. Снова приступ злой иронии и язвительного сарказма: вы утверждаете, что сходны чешуйчатые отростки височной кости австралийцев и антропоидных обезьян и на этом основании позволяете сближать человека и обезьяну? Прекрасно, но будьте логичны и последовательны — рунообразные волосы негра близки растительности овцы и пуделя — так сближайте человека с пуделем!

Но, извините, господин Вирхов! Зал пока не спорит с вами, он просто слушает, но все-таки слушатели хотят знать, как вы сами смотрите на разрешение вопросов, связанных с происхождением человека!

А вот и ответ на подобный вопрос: поиски решения задачи такого рода, за которую взялись столь же энергично, как и самонадеянно некоторые ученые умы, потерпели полное крушение. Нет древнего антропоида, от которого произошел человек! Недостающее звено, связывающее обезьяну и человека, — химера. Человек — современник мамонта? Не верю! И вообще вопросы, связанные с происхождением человека, праздные, и над ними не стоит ломать голову…

Желчный старческий консерватизм Вирхова, желание свести счеты со своими старыми противниками произвели на Савенкова гнетущее впечатление. Не верит, что человек был современником мамонта. Но если подобное объявляется для Европы, то можно представить, каким образом он встретит утверждение, что в Сибири в эпоху мамонта жили люди каменного века. Ведь в конце доклада Вирхов советовал браться за решение вопросов более посильных, чем туманный и неопределенный палеолит, например, изучать культуры бронзового века и их распространение.