Виталий Ларичев - Колыбель предков

Правда, время от времени на отдельных участках раскопов в Чжоукоудяне попадались кварцевые обломки «подозрительного вида», близкие по внешнему облику и даже следам дополнительной подправки к настоящим каменным орудиям… Однако, к несчастью, каждый раз случалось так, что загадочные и интригующие фрагменты находили не в глинистом слое, а на поверхности выброшенной из котлована земли. Поэтому никто не смог с уверенностью сказать, из какого точно горизонта происходили они. В 1929 году Пэй Вэнь-чжун недалеко от места открытия знаменитой черепной крышки поднял «кусок кварца», который поразил его тем, что имел отчетливую «метку от удара». Она могла появиться лишь при целенаправленном, а не случайном раскалывании желвака человеком. Но и этот отщеп, к досаде исследователя, нашли на поверхности пласта. Поэтому осторожный Пэй Вэнь-чжун воздержался от каких-либо заключений: ведь могло статься, что камень этот «изготовила» кирка землекопа, разбиравшего пещерный слой… Но очередной счастливый момент в исследовании Чжоукоудяня настал! Рабочие взломали пол грота «Храма диких голубей» и с громадным трудом преодолели восьмиметровую толщу известняковых блоков… В глине, достигающей двух метров толщины, Пэй Вэнь-чжун открыл прослойки, густонасыщенные угловатыми обломками кварца, отщепами и грубо подтесанными гальками. По характерным признакам участки с раздробленным камнем, перемежающиеся или сливающиеся с углисто-золотистыми линзами, представляли собой классический по выразительности культурный горизонт стойбища людей древнекаменного века. Кварцевые, кварцитовые, песчаниковые и, изредка, кремневые фрагменты вне всяких сомнений сколола с галек рука человека. Они имели все характерные признаки искусственной обработки — так называемый ударный бугорок в точке нанесения удара, кольцеобразные круги на поверхности раскола, удлиненные пропорции, следы дополнительной подправки по краю…

Первый вопрос, который поставил перед собой Пай Вэнь-чжун, а вслед за ним Тейяр де Шарден, Блэк и другие руководители раскопок в Чжоукоудяне, был связан с решением неожиданно возникшей проблемы — кто же приносил и обрабатывал камень? После того как неумолимые и неотразимые по силе факты позволили сделать вывод о том, что синантроп был хорошо знаком с огнем, напрашивалось заключение и об умении синантропа изготовлять орудия труда. И все же трудно представить удивление, которое охватило археологов и антропологов мира, когда они узнали об очередной сенсации Чжоукоудяня. Ни о каком недоверии к сообщению из Пекина не могло быть и речи — статья Пэй Вэнь-чжуна «Заметки об открытии кварцевых и других каменных изделий в пещерных отложениях Чжоукоудяня» представляла собой сочинение, неотразимое по логике доказательств, а что касается связи обработанных камней с деятельностью обезьяночеловека, то можно ли привести более убедительные подтверждения его доводам, чем знаменательное залегание отщепов кварца в одном слое и в непосредственной близости от разломанной нижней челюсти самого синантропа? Предсказания первооткрывателя Чжоукоудяня шведа Иоганна Гуинара Андерсона о возможном использовании обитателями пещеры каменных орудий нашли подтверждение. Возможно, конечно, открытие произошло бы значительно раньше, будь опытнее помощник Андерсона Отто Зданский. Ведь он заметил слои, переполненные «осколками кварца», еще в 1921 году. Но насколько же примитивными выглядели обработанные камни, что даже Зданский, да и Андерсон не увидели в них изделий рук человеческих! Потребовались опыт, внимание, наметанный острый глаз Пэй Вэнь-чжуна, и, разумеется, не в последнюю очередь смелость его мышления, и, если хотите, полет фантазии…

Раскопки в Чжоукоудяне между тем продолжались, и в свете уже сделанных открытий никто не мог положиться, что пещера исчерпала заготовленные природой сюрпризы. Однако не достаточно ли сенсаций для одного, 1931, года? Ведь каждое из двух сделанных Пэй Вэнь-чжуном открытий, взрывающих привычные представления о примитивнейших обезьянолюдях Земли, могло стать для «теоретиков» предметом особых раздумий. Кажется, все же Пэй Вэнь-чжун не собирался давать передышки ученому миру: он провел интереснейшие наблюдения еще но одной категории находок, которые раскрывали хозяйственную сторону деятельности обезьяночеловека из Чжоукоудяня. Пэй Вэнь-чжун обратил внимание на необычный характер останков в горизонтах, насыщенных углем и золой, а также в слоях с сотнями кварцевых обломков. Выяснилось, что большинство костей «разбито вдребезги» — из рыхлых глинистых толщ не удалось извлечь ни одного полностью сохранившегося экземпляра. Обломки имели острые незаглаженные края — на их поверхности отсутствовали следы окатанности и выветривания. Внимательный анализ большого количества трубчатых костей крупных животных привел Пэй Вэнь-чжуна к выводу о том, что «дробление» производилось в свежем состоянии, то есть до того, как части скелета потеряли органическое содержание и «окаменели».

Но кто мог раздробить кости? В золистых и кварцевых горизонтах, расположенных ниже пола грота «Храма диких голубей», не встречались остатки крупных хищников, способных клыками разломать массивные кости жвачных животных. Единственное существо, способное на это, — синантроп! Отсюда следовал вывод необыкновенной важности — обезьяночеловек, освоивший предгорья Сишаня, умел успешно охотиться на всевозможных животных. Среди жертв «охотничьих экспедиций» обнаружились большая древняя лошадь, две разновидности носорогов, гигантские верблюды, свиньи, макаки, несколько видов оленей, в том числе мускусный и пятнистый, винторогие антилопы, аргал, водяные буйволы, гривастые дикие быки и слоны. Трудно представить, каким образом, имея на вооружении лишь набор примитивных каменных орудий, можно с надеждой на успех преследовать стремительную, как вихрь, антилопу, ужасного в слепой ярости носорога, могучего слона и быстроногую лошадь. Однако факт остается фактом: в культурных слоях стойбища синантропа лежали раздробленные черепа и длинные трубчатые кости конечностей именно этих животных. В пещеру обезьянолюди приносили наиболее мясистые части туш. Трубчатые кости дробились затем на мелкие части — синантропы ценили вкус мозга… Чтобы представить яснее, насколько необычным и неожиданным для специалистов оказался вывод относительно возможностей успешной охоты недостающего звена, достаточно сказать, что ранее среди археологов почти безраздельно господствовало представление о преобладании собирательства в незамысловатом хозяйстве древнейших предков человека. Считалось, что обезьянолюди, утоляя голод, довольствовались главным образом сбором плодов растений и лишь значительно позже перешли на «мясную диету». Новые факты, полученные при раскопках в Чжоукоудяне, опрокинули эту концепцию.