Коллектив авторов - Мир в ХХ веке

Возрастание роли подобных групп интересов стало важным условием поддержания социального мира и консенсуса между элитами и народом, политической властью и обществом. При характеристике групп интересов важно отметить то, что среди них отсутствуют такие, которые подвергают сомнению основы существующей экономической и социально-политической системы. Их соперничество укладывается в рамки конфликта либерализма и консерватизма, при этом либеральная позиция в большей степени характерна для групп интересов, представляющих средние слои, и в меньшей для групп интересов верхнего класса.

Политический вес групп интересов существенно возрос с середины 70-х годов в связи с принятием в 1974 г. федерального закона, резко (до 1 тыс. долл.) ограничившего взносы на избирательную кампанию со стороны частных лиц и одновременно расширившего возможности финансирования для коллективных политических доноров (они могут перечислять на счет одного кандидата до 5 тыс. долл, и при этом финансировать неограниченное количество кандидатов). Группы интересов тут же стали создавать Комитеты политического действия (КПД), превратившиеся в главные каналы финансовой поддержки избирательных кампаний. Отметим, что КПД первоначально — еще с 40-50-х годов — организовывались профсоюзами, но для принятия закона 1974 г. их роль в сравнении с другими каналами политического финансирования была ограниченной и поэтому, например, бизнес пренебрегал их созданием. После же 1974 г. лидирующая роль в создании КПД перешла к группам бизнеса: за двадцать последующих лет количество учрежденных ими КПД увеличилось с 89 до 1674, в то время как количество профсоюзных КПД возросло с 201 лишь до 334 [542] Hrebenar R.J. Op. cit. Р. 19; Statistical Abstract of the United States 1996. P. 198. .

Всего же к середине 90-х годов в США было зарегистрировано около 4 тыс. КПД — в 6,5 раза больше, чем их было в 1974 г. В последней четверти XX в. финансовая поддержка, получаемая кандидатами на выборные должности от КПД, в 20–30 раз превосходила поддержку, оказываемую политическими партиями [543] Hamеs T., Rae N. Governing America: History, Culture. Institutions, Organizations, Policy. Manchester; N.Y., 1996. P. 217. . В связи с этим некоторые американские политологи даже выдвинули положение, что политическая роль КПД превзошла политическое влияние партий.

Данное мнение представляется явным преувеличением. Комитеты политического действия, как и группы интересов, при всем том, что их общественно политическая роль возросла, не заменили и тем более не отменили политических партий. Две ведущие партии сохранили функцию главных организаторов политического процесса, а в случае с партией-победительницей и функцию основного механизма, при посредстве которого организуется и распределяется политическая власть. Положение двух главных партий, как и двухпартийной системы в целом, в новейшее время в некоторых отношениях даже упрочилось. Прежде всего имеется в виду ослабление конкуренции со стороны третьих партий.

После “нового курса” в США не возникало левых партий, которые могли бы сравниться по влиянию с социалистами и популистами конца XIX — начала XX в. И только дважды — на президентских выборах 1968 и 1992 гг. — возникали политические фигуры (Д. Уоллес и Р. Перро, оба политики правопопулистского толка), составлявшие более или менее серьезную конкуренцию кандидатам от двух главных партий. Двухпартийная система оставалась и главным механизмом отбора и формирования государственно-политической элиты.

В политической элите новейшего времени в большей степени в сравнении с первой третью XX в. был представлен средний класс (по преимуществу юристы и менеджеры), а в целом же в ней продолжали преобладать представители верхних слоев общества. Политическая власть элиты сочеталась с демократическими политическими механизмами, что служило одним из главных способов поддержания общественного консенсуса. В новейшее время в США перманентно сохранялись экономическое неравенство и острые социальные контрасты, которые, однако, не сопровождались общественными потрясениями. Главной причиной этого, как представляется, было то, что улучшилось, пусть и в далеко неравной степени, положение всех классов, при этом благополучный средний класс превратился в прочное большинство общества.

Говорят, Наполеон как-то высказался о Китае в том смысле, что эта огромная империя спит и горе тому, кто ее разбудит. Возможно, перед нами просто исторический анекдот, одна из многих приписываемых великому полководцу фраз, ибо на Восток далее Египта он воевать не ходил и, насколько известно, не намеревался. Но смысл сказанного вполне серьезен и, главное, справедливо отражает ту идею, что еще около двух столетий назад в Европе едва ли не весь Восток воспринимался как нечто спящее, закостенелое, внеисторическое.

Гегель, как известно, примерно в то же время внес в свою историко-философскую систему представление о том, что спящим и, следовательно, как бы застывшим в развитии (т. е. неисторическим) следует считать весь Восток. В какой-то мере эту доктрину воспринял у Гегеля и Маркс с его так называемым “азиатским” способом производства, в котором не было места антагонистическим классам (а борьба между ними по Марксу — едва ли не основной двигатель истории), но друг другу противостояли аппарат власти и покорная ему масса непосредственных производителей (стоит напомнить, что при советской власти и тем более при Сталине эта концепция считалась как бы несуществующей, а упорствующие в ее разработке марксисты обычно плохо кончали).

Так что же такое Восток? Точнее, чем он был в реальности и как воспринимался европейцами вплоть до нашего века? Этой очень важной историко-философской проблеме следует уделить некоторое внимание. Она того стоит. Более того, без знакомства с ней вся история Востока (а это львиная доля человечества и большая часть его истории) останется просто непонятной.

Как известно, история мировой цивилизации началась с возникновения очагов первичной урбанистической культуры в долинах великих рек, прежде всего Нила, Тигра и Евфрата, чуть позже также Ганга и Хуанхэ. Появлению этих очагов предшествовала так называемая неолитическая революция, т. е. революционное преобразование присваивающего хозяйства бродячих охотников, рыболовов и собирателей в систему многочисленных оседлых поселений земледельцев и скотоводов, одомашнивших растения (прежде всего и главным образом злаки) и несколько видов домашнего скота, научившихся строить дома и умевших обеспечить себя в нужном количестве приготовленной на домашнем очаге пищей. К числу основных революционных нововведений неолита относятся также умение делать хорошие разнообразные каменные орудия, необходимые в производстве и быту изделия из кости, раковин и т. п., прочные обожженные керамические сосуды, использовавшиеся для хранения и приготовления пищи, а также прядение и ткачество с применением растительного волокна и шерсти домашних животных.