Коллектив авторов - Мир в ХХ веке

В этой войне впервые были в широком масштабе применены пулеметы, шрапнель и бездымный порох. Сомкнутые колонны войск уступили место рассыпному строю. Впервые появились блок-посты. Нам может казаться, что окопы и траншеи — давний спутник войн, но появились они тогда, у буров. Тогда же возник и тот цвет хаки — защитный, в который потом оделись все армии мира. А началось с того, что англичане заплатили дорогую цену за свои красные мундиры, ибо буры оказались прекрасными стрелками [641] С той поры среди курящих пошла фраза: “Третий не прикуривает”. Считалось, что когда в расположении англичан зажигалась спичка, бур хватался за винтовку, когда прикуривал второй — целился, а когда третий — стрелял. .

Генеральные штабы многих стран послали на поля сражений своих наблюдателей, как официальных, так и секретных, чтобы не пропустить чего-нибудь важного в новациях военного искусства. В России за этой войной следили с пристальным вниманием. Николай II в своих дневниках писал, что каждое утро начинает с чтения сводок с южноафриканского театра действий. Об Англии он говорил с подчеркнутой неприязнью: англо-русские отношения давно уже были напряженными. Военное и морское министерства считали, что Россия должна использовать трудности Великобритании, чтобы добиться территориальных приобретений, вплоть до черноморских проливов. Министр финансов С.Ю. Витте и министр иностранных дел В.Н. Ламздорф урезонивали их, ссылаясь на трудности самой России.

На деньги, собранные российской общественностью, в Южную Африку отправились два госпиталя. На стороне буров сражались российские добровольцы. По обе стороны фронта за военными действиями наблюдали российские военные атташе.

Война, с середины 1900 г. перешедшая в партизанскую, закончилась поражением буров; они в конечном счете не смогли противостоять военной мощи Британской империи. К тому же Англия пошла на частичные уступки бурам, даже заплатила им за сожженные фермы.

В 1910 г. в результате объединения бурских республик с английскими Капской колонией и Наталем был создан Южно-Африканский Союз, доминион Британской империи. Он стал важнейшим британским владением на Африканском материке, самой экономически развитой страной Африки.

В ходе войны мировая общественность мало уделяла внимания черному населению Южной Африки. Война считалась “войной белых людей”. Лишь через долгое время стали появляться и обсуждаться сведения о том, какие страдания эта война принесла и черным — и какой расистский режим был установлен с созданием Южно-Африканского Союза.

Те общества, которые возникли в Африке как синтез колониального с традиционным и достались в наследство независимым государствам, теперь нередко называют колониальными. В большинстве стран Африки начало их создания относится к рубежу XIX и XX в. (хотя, например, на самом Юге в Капской колонии — с XVII в.). Но важнейшие черты этих обществ с определенностью проявились уже после первой мировой войны.

Первая мировая война была в немалой степени схваткой за передел Африки, но на жизни большинства африканских стран она сказались не особенно сильно. Военные действия велись лишь на территории германских колоний. Они были завоеваны войсками Антанты и после войны по решению Лиги наций переданы странам Антанты как подмандатные территории. Того и Камерун поделили между Великобританией и Францией. Германская Юго-Западная Африка досталась Южно-Африканскому Союзу. Часть Германской Восточной Африки, Руанда и Бурунди, была передана Бельгии, другая, Танганьика, — Великобритании. С приобретением Танганьики сбылась давняя мечта английских правящих кругов: возникла сплошная полоса британских владений от Кейптауна до Каира.

После окончания войны процесс колониального освоения Африки ускорился. Колонии постепенно превращались в аграрно-сырьевые придатки метрополий. Сельское хозяйство все больше ориентировалось на экспорт. В межвоенный период резко изменился состав сельскохозяйственных культур, выращиваемых африканцами. Производство экспортных культур возросло очень резко: кофе — в 11 раз, чая — в десять, какао-бобов — в шесть, арахиса — более чем в четыре, табака — в три раза и т. д. Все большее число колоний становились странами монокультурного хозяйства. Накануне второй мировой войны во многих странах от двух третей до 98 % стоимости всего экспорта приходилось на какую-нибудь одну культуру. В Гамбии и Сенегале, например, такой культурой стал земляной орех, на Занзибаре — гвоздика, в Уганде — хлопок, на Золотом Береге — какао-бобы, во Французской Гвинее — бананы и ананасы, в Южной Родезии — табак. В некоторых странах было по две экспортные культуры: на Береге Слоновой Кости и в Того — кофе и какао, в Кении — кофе и чай и т. д. В Габоне и некоторых других странах монокультурой стали ценные породы леса.

Создававшаяся промышленность — главным образом горнорудная — была в еще большей мере рассчитана на экспорт. Развивалась она быстро. В Бельгийском Конго, например, добыча меди с 1913 по 1937 г. возросла более чем в 20 раз. К 1937 г. Африка занимала в капиталистическом мире внушительное место по производству минерального сырья. На нее приходилось 97 % всех добываемых алмазов, 92 % — кобальта, более 40 % золота, хромитов, литиевых минералов, марганцевой руды, фосфоритов и более трети всего производства платины.

В Западной Африке, а также в большинстве районов Восточной и Центральной Африки, экспортная продукция производилась в основном в хозяйствах самих африканцев. Европейское плантационное производство там не привилось из-за климатических условий, трудных для европейцев. Главными эксплуататорами африканского производителя были иностранные компании.

Области, где экспортная сельскохозяйственная продукция производилась на фермах, принадлежащих европейцам, это прежде всего Южно-Африканский Союз, Южная Родезия, часть Северной Родезии, Кения, Юго-Западная Африка.

Чтобы заставить большое число африканцев ежегодно покидать деревню и уходить на заработки, администрация поселенческих колоний искусственно создавала земельный голод, ограничивая районы проживания отдельных этнических групп резерватами.

Эксплуатация африканского населения не могла осуществляться без той или иной формы привлечения его представителей к управлению. Колониальные власти создавали с их участием новый аппарат управления или использовали элементы существовавшего в доколониальную эпоху. Это было нужно не просто из-за нехватки колониальных чиновников-европейцев и необходимости удешевления колониального аппарата. Главное заключалось в том, что без какой-то, хотя бы минимальной, социальной опоры в среде местного населения его можно было эксплуатировать, лишь прибегая к постоянному военному принуждению и контролю. А этот метод, как известно, слишком дорогостоящ и малоэффективен.