Коллектив авторов - Мир в ХХ веке

В ликвидации колониальных режимов и переходе политической власти к африканцам вся Африка видела, разумеется, огромное достижение. С провозглашением независимости африканцы связывали громадные надежды. Была широко распространены уверенность, что коренное улучшение жизни наступит почти немедленно. Вместе с большинством населения радужные надежды разделяли (хотя и с меньшей степенью наивности) многие африканские лидеры.

Улучшения действительно последовали. Африканцы сами стали формировать все звенья государственного аппарата, армии и полиции. Открылись широкие возможности к развитию африканских культур.

Полноправное участие в ООН и во многих международных организациях способствовало самоутверждению новых государств и их граждан. Молодые государства начали получать значительную помощь от многих стран мира, от специализированных организаций ООН и международных фондов и банков. В обстановке холодной войны началась борьба между соперничавшими блоками за влияние на африканские государства.

Вопрос о выборе пути социально-экономического развития решался правительствами государств Африки зачастую в связи с их отношением к этим блокам. Поскольку капитализм в представлении африканцев был связан с колониализмом и уже поэтому вызывал разочарование, социалистические идеи представлялись крайне привлекательными. Советский Союз и страны социалистического лагеря использовали эту привлекательность, подчеркивая, что ни одна из этих стран не несла на себе вины за колониализм в Африке. Еще более действенным было утверждение, что социалистический лагерь поможет африканским государствам вообще избежать тягот капитализма — что с этой помощью они смогут перейти к более высоким фазам развития, минуя капитализм.

С конца 50-х годов в марксистско-ленинской теории все большее внимание уделялось разработке концепции “некапиталистического развития” и “социалистической ориентации”. Эти идеи были горячо поддержаны многими лидерами африканских государств. Правящие партии объявляли своей идеологией “африканский социализм”, а затем некоторые и марксизм-ленинизм. Первые шаги в этом направлении сделали правительства Ганы, Гвинеи и Мали, затем на этот путь встали Танзания, Конго (бывшее Французское Конго), Малагасийская Республика и некоторые другие государства. Вскоре эти страны, одна за другой, продемонстрировали своим опытом, что эксперимент не удается, но идеи некапиталистического развития продолжали привлекать, и на место стран, сходивших с этого пути, становились новые: с середины 70-х — Эфиопия, Ангола и Мозамбик.

Зачастую в странах, провозгласивших некапиталистическое развитие, ситуация складывалась напряженно, диктатура лидера и правящей партии оказывалась жесткой, а гражданские войны — кровопролитными. Но ряд самых основных трудностей был примерно тот же, что и в государствах, согласившихся с неизбежностью капиталистического пути.

Большинство африканских стран после провозглашения независимости остались, как и были, в ряду беднейших в мире. Строительство государственности оказалось очень сложным процессом. Многие из трудностей были вызваны колониальным прошлым, другие же традициями доколониального времени.

Каков бы ни был аппарат колониального управления, он базировался на долгом опыте, обслуживался профессионалами и действовал как уже отлаженный механизм. С его развалом всю систему управления надо было создавать заново, во всех ее звеньях, снизу доверху, а к власти приходили люди, не обладавшие для этого опытом.

В большинстве государств Африки возник разбухший бюрократический аппарат, насквозь пронизанный коррупцией, казнокрадством, непотизмом и вертикальной солидарностью трайбалистского типа. Он оказывался непрофессиональным и неэффективным. При аморфности социальных структур единственной организованной силой оставалась армия. Результат — бесконечные военные перевороты. Диктаторы, приходившие к власти, присваивали себе несметные богатства. Капитал президента Конго Мобуту к моменту его свержения составлял семь миллиардов долларов.

Нормальная экономика функционировала плохо, и это дало простор для “деструктивной” экономики: производства и распространения наркотиков, нелегальной добычи золота и алмазов, даже торговле людьми. Доля Африки в мировом ВВП и ее удельный вес в мировом экспорте снижались, выпуск продукции на душу населения сокращался.

Становление государственности крайне осложнялось абсолютной искусственностью государственных границ. Африка получила их в наследство от колониального прошлого. Они устанавливались при разделе континента на сферы влияния и имеют мало общего с границами этническими. Созданная в 1963 г. Организация африканского единства, сознавая, что любая попытка исправить ту или иную границу может привести к непредсказуемым последствиям, к “эффекту домино” или карточного домика, призвала считать эти границы незыблемыми, сколь бы несправедливы они ни были. Но эти границы все же превратились в источник этнических конфликтов и перемещений миллионов беженцев.

Колониализм, используя политику “разделяй и властвуй”, все-таки приглушал многие острые этнические распри, уходящие корнями в доколониальные времена — иначе бы колониальная экономика не могла работать. С уходом колониальных режимов эти конфликты взорвались, как мины замедленного действия.

Межэтнические распри как между государствами, так и в пределах одного государства, стали трагедией Африки. Гражданская война 1967–1979 гг. в Нигерии, когда восточная часть страны, населенная народом игбо, решила отделиться и провозгласить себя Республикой Биафра, унесла от одного до двух миллионов жизней. Иди Амин, кровавый диктатор Уганды в 1971–1979 гг., расправлялся с целыми народами и привел страну в состояние разрухи. Вражда между народами хуту и тутси в Руанде и Бурунди нанесла этим государствам и их населению неисчислимый урон.

Стремясь спастись от нищеты, войн и геноцида, вырваться из перенаселенных городов, где невозможно найти работу из-за отсутствия промышленности, африканцы уезжали за пределы своего континента. В 60-х годах, когда в Западной Европе был экономический бум и требовались дешевые рабочие руки, туда эмигрировали наряду с индо-пакистанцами и арабами и африканцы. В Великобритании, Франции и других государствах Европы их сейчас миллионы. Достоверных подсчетов нет, поскольку многие из них нелегальные иммигранты. В Европе возникают стремления пресечь приток иммигрантов из Африки, но этот процесс уже вряд ли остановится. Подавляющее число иммигрантов не стремится к скорому возвращению в родные края, а борется за свои права в нынешних местах обитания.