Коллектив авторов - Мир в ХХ веке

Оказавшись под давлением и своих архиереев, и английского посланника Хустона Бодуэлла, владыка все же принял решение послать делегацию в Москву в составе митрополита Ливанского Илии Карами и Хомского Александра Джиха.

За патриархом Константинопольским Максимом наблюдение велось особенно тщательно. Вселенский патриарх переживал тяжелые времена: в Турции усилилась клеветническая кампания против Святейшего. Его обвиняли в том, что он не выступал открыто на стороне греческих монархо-фашистов, не отлучает коммунистов от Церкви, не уступает патриаршего престола кандидату американцев — Нью-Цоркскому архиепископу Афинагору [227] Там же. Л. 22. .

Последнее обстоятельство особенно волновало советское руководство, так как выдвигая своего кандидата на Вселенский престол, американцы тоже стремились к влиянию на православный мир. И если Православные церкви стран “народной демократии” из-под влияния Москвы увести было трудно, то на колеблющихся восточных патриархов можно было давить.

И на Московское совещание патриарх Максим все же отправил своего экзарха по Центральной и Западной Европе митрополита Фиатирского Германа, который, по мнению компетентных органов, “преследует цель привлечь Русскую и Православные церкви Балканских стран в экуменическое движение с тем, чтобы предотвратить срыв предстоящей Амстердамской Ассамблеи” [228] Там же. Л. 22. .

Благодаря этому, и патриарх Христофор, и Греческая церковь решили послать свои делегации, ограничив их пребывание только на торжествах. В этом отношении характерно извещение Константинопольской патриархии, говорящее о делегировании митрополита Германа на церковные торжества без упоминания о Совещании.

Исходя из такой сложнейшей межцерковной ситуации, советское руководство ожидало от константинопольской делегации попыток помешать “московскому сплочению” “православных церквей новой демократии вокруг Московской патриархии” [229] Там же. Л. 23. . И, как было отмечено в государственных документах, именно “преодоление этих возможных затруднений и составит задачу в период предстоящего совещания” [230] Там же. .

Совещание открылось 8 июля 1948 г. Торжественную речь Карпову готовили задолго. Еще в июне она прошла корректировку у Ворошилова и Вышинского. В ней были затронуты и проблемы неполного представительства: “Правда, главы некоторых древних греческих церквей, — одни по не зависящим от них причинам, вследствие чрезвычайных событий в Палестине, другие по соображениям стороннего, нецерковного характера, — не прибыли на торжества” [231] Там же. Л. 14. . В то же время в речи отмечалась убежденность в том, что “присутствие глав и делегаций большинства автокефальных Православных церквей, представляющих подавляющее большинство православных верующих мира, позволяет говорить о довольно полном представительстве Вселенского Православия на торжествах Русской Православной церкви” [232] Там же. Л. 15. .

Прозвучали слова и о новых условиях в жизни Православных Церквей: “На данном Высоком Собрании представлены Православные церкви всех стран, в которых народы по своему свободному волеизъявлению установили новый общественный и политический порядок, обеспечивающий их быстрое и успешное материальное и духовное развитие.

Отрадно отметить, что Православные церкви во всех этих странах поддерживают этот новый порядок, не поддаваясь разнообразным попыткам извне поколебать занимаемую ими позицию.

В наши дни, когда мир разделился на два лагеря, можно с полным основанием сказать, что только в странах новой демократии, где церковь не стесняется государством, она может свободно строить свою жизнь внутри страны и иметь общение с церквами других стран” [233] Там же. .

Эта речь была произнесена перед Католикосом — патриархом Каллистратом, патриархом Сербским Гавриилом, Румынским Юстинианом, митрополитом Стефаном, главой Болгарской церкви, экзархом Вселенского патриарха митрополитом Германом, посланцем Антиохийской церкви митрополитом Александром, Греческой — митрополитом Хризостомом, Албанской — епископом Паисием, Польской — архиепископом Тимофеем, представителями Московского патриарха за границей.

Рабочие дни Совещания — 9 и 10 июля — проходили там же, строго соответствуя намеченной программе (отношение к Ватикану, экуменистам, англиканской церкви).

Митрополит Герман сразу же отказался от участия в Совещании, хотя и собирался пробыть в Москве до 19 июля. По его словам, на это он имеет категорическое указание патриарха Максима, оговоренное в мандате. Митрополит Хризостом, глава Греческой (Элладской) церкви, прибыл с таким же указанием.

В отчетах Карпова о первых дня работы митрополиту Герману уделяется большое внимание. То “он известен как английский разведчик”, то он дает интересные ответы на вопрос о состоянии здоровья Вселенского Патриарха, заявляя “что он долго болел шизофренией и в ближайшее время должен уйти на покой” [234] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 8. Л. 30. .

Не прошло незамеченным и недовольство Сербского патриарха Гавриила отношением югославского правительства, которое усилило репрессии на Церковь. Во главе Комиссии по вероисповеданиям был поставлен католик. Патриарх Гавриил говорил, что “в последнее время арестовано много православных священников, в том числе один младший викарий, осужденный на 11 лет каторги за то, что заявил с амвона, что не пятилетка поднимает благосостояние народа, а Бог. Этого викария в тюрьме обрили и угнали на каторжные работы, а в то же время католический епископ Степинац, осужденный по процессу, пользуется в тюрьме особыми привилегиями — имеет две комнаты и прислугу. Патриарх Гавриил высказывает также свое недовольство лично Тито, заявляя, что хотелось бы иметь во главе Правительства не хорвата, а серба” [235] Там же. . В свете ухудшения отношений между СССР и Югославией эта информация была для Москвы важной и своевременной.

Не обошлось без волнений по поводу “неугомонного митрополита Стефана”. В первый день приезда в беседе с митрополитом Николаем он заявил, что приготовил выступление в защиту экуменического движения, а чуть позже он добавил, что изменение позиций Константинопольского патриарха, Греческой, Александрийской церквей по вопросу об участии в Московском Совещании является делом рук его — Стефана. Посылка этими Церквями своих делегаций на Московское Совещание достигнута им якобы путем специальных командировок своих представителей к этим Церквам” [236] Там же. . Эту “заботливость” митрополита Стефана в отчетном документе Карпов расценил “как результат полученной им от англичан команды” [237] Там же. .