Коллектив авторов - Мир в ХХ веке

Написанная в 1908 г. статья “Закон насилия и закон любви”, которую по праву считают духовным завещанием Толстого, представляет собою протест против всяких насильственных действий, нарушающих братское, любовное, гуманное отношение людей друг к другу. В целом учение Толстого о непротивлении злу насилием можно считать отрицанием западных политических концепций пацифизма — будь то либеральные или социал-демократические концепции, — ибо его философия ненасилия и отказа от войны произошла “не от концептуальной политической системы, в которой уже существующие национальные государства старались найти путь к “peace”, а от совершенного непонимания этой системы и пренебрежения ею” [260] Екота-Мураками Т. Лев Толстой и пацифизм: со сравнительной и “генеалогической” точки зрения // Пацифизм в истории. Идеи и движения мира. М., 1998. С. 117. Под термином “peace” автор имеет в виду концепцию мира как антоним слову “война”, в отличие от японского понятия “хэйва”, близкого к древнееврейскому понятию “шалом”, подразумевающему нечто гораздо более широкое — уравновешенность, гармонию, покой, согласие, справедливость. . Позиция Толстого, тем не менее, нашла широкую поддержку в США и Великобритании.

Наряду с учением Л. Толстого существовали и другие чисто духовные, в принципе отвергающие войну и насилие, движения. Они были распространены как в США, так и в Европе и в России. Это были мирные церкви квакеров, меннонитов, баптистов, пятидесятников, адвентистов седьмого дня и братства духоборцев.

Именно в среде этих церквей перед первой мировой войной существовало движение за отказ от воинской повинности и участия в вооруженных действиях. При этом, если европейские мирные церкви в конце XIX — начале XX в. переживали упадок и шли к компромиссу с всеобщей воинской повинностью [261] Brock Р. A Brief History of Pacifism: from Jesus to Tolstoy. Toronto, 1992. P. 33–34, 61. , то среди российских сектантов-пацифистов перед первой мировой войной, наоборот, отмечался подъем антивоенной активности. Дело в том, что всеобщая воинская повинность в России была введена только в 1874 г., что и привело к массовому отказничеству от военной службы по мотивам совести. Среди стойких противников военной службы следует упомянуть немецкоязычных меннонитов, с XVIII в. живших на южных окраинах Российской империи, духоборцев-постников — русскую секту, совершившую массовое сожжение оружия в 1895 г., толстовцев, молокан, баптистов, или евангелических христиан, малеванцев, добролюбовцев, трезвенников, иеговистов, пятидесятников и адвентистов седьмого дня [262] См.: Брок П. Русские сектанты-пацифисты и военная служба 1874–1914 // Долгий путь… С. 115–121; Иникова С.А. История пацифистского движения в секте духоборцев (XVIII–XIX вв.) // Там же. С. 122–136; Клиппенштейн Л. Отказ от военной службы по мотивам совести в меннонитских общинах царской России // Там же. С. 150–171; Хайнц Д. Адвентисты Седьмого дня и отказ от участия в военных действиях в Российской Империи // Там же. С. 172–176. . При этом только меннонитам удавалось избежать преследований, поскольку еще в XVIII в. указом Екатерины II им было дано право заменять военную службу работой в лесничествах и медицинских учреждениях. Остальные члены сект за отказ служить в армии подвергались суровым наказаниям: военные суды приговаривали их к каторжным работам в дисциплинарных батальонах, к ссылке в Сибирь, к тюремному заключению или помещению в психиатрические лечебницы.

Первая мировая война, которую многие политики и военачальники надеялись закончить в короткие сроки, явилась на самом деле катастрофическим событием не только для Европы и России, но и для всего мира. Помимо колоссальных человеческих жертв, она привела к революциям в России и Германии с последующим созданием в этих странах тоталитарных режимов, к гражданской войне в России и массовой эмиграции беженцев в Европу и Америку, к расколу мира на два враждебных лагеря и очертила основные проблемы XX столетия. Она, кроме того, знаменовала собой крах довоенного пацифистского движения, поначалу почти повсеместно побежденного национализмом и шовинизмом. Только после осознания масштабов бессмысленных убийств в общественных движениях разных стран рождается протест против войны и стремление покончить с нею и с войнами вообще.

Впрочем, отдельные призывы к прекращению кровопролития прозвучали уже в первый год войны. Это были прежде всего индивидуальные выступления членов миротворческих организаций, духовенства, представителей европейской, в том числе русской, интеллигенции. Среди них следует упомянуть воззвание бельгийского адвоката, главы Международного бюро мира А. Лафонтена “О чем должны сказать пацифисты” (ноябрь 1914 г.), воззвание Б. Рассела “К интеллигенции Европы”, воззвание папы римского Бенедикта XV “К народам и правительствам воюющих стран” (июль 1915), антивоенные статьи и стихи русского поэта, художника и мыслителя М.А. Волошина (1914–1915) и др. [263] См.: Мир // Peace: Альтернативы войне от античности до конца второй мировой войны. М., 1993. С. 160–165; Павлова Т.А. “Всеобщий примиритель”: Тема войны, насилия и революции в творчестве М. Волошина // Долгий путь… С. 250–254.

Помимо этого прозвучали и коллективные антивоенные призывы некоторых миротворческих организаций. Так, твердую волю к миру выразила конференция социалистов нейтральных стран в Копенгагене 17–18 января 1915 г.; в апреле 1915 г. страстный протест против войны был выпущен Международным женским конгрессом мира в Гааге. В России война вызвала протесты прежде всего толстовцев. Они выступили с рядом антивоенных воззваний, проникнутых евангельским духом и звавших к примирению [264] См.: Булгаков Вал. “Опомнитесь, люди-братья!” История воззвания единомышленников Л.Н. Толстого против мировой войны 1914–1918 гг. М., 1922; Антивоенное воззвание толстовцев // Долгий путь… С. 243–244. . Следует отметить, что в то время любая антивоенная деятельность требовала немалого мужества: противники войны в разных странах рисковали быть обвиненными в государственной измене. Так, выпустившие свои воззвания толстовцы были арестованы, и суд приговорил их к различным срокам каторжных работ.

Что касается социал-демократических движений разного толка, то они не выработали “последовательно принципиальной, безоговорочно антивоенной позиции”. В лучшем случае они считали войну нежелательной, но неизбежной, в худшем (как это было с большевиками) — желательной потому, что она даст им возможность превратить ее в гражданскую и свергнуть существующие правительства [265] Филитов А.М. Указ. соч. С. 123–125. . Придя к власти, большевики в России первыми пошли на сепаратный и унизительный для достоинства русского народа мир с Германией, но не потому, что перешли на пацифистские позиции, а потому, что боялись германского наступления и стремились привлечь на свою сторону войска, занятые на германском фронте [266] Там же. С. 126–127. .