Алексей Исаев - Битва за Крым 1941–1944 гг.

Массив 30-й батареи с башнями, вид с самолета.

Произошедшее заставляет Э. фон Манштейна отправиться в 24-ю пд и выслушать доклад командира дивизии генерал-майора Ганса фон Теттау. Итоги разноса отразились в ЖБД 11-й армии несколькими фразами: «Командующий ставит ему на вид, что дивизия вопреки приказу ввела в бой 32-й пп, мало что этим достигла и понесла большие потери. Разведка проводилась в недостаточных масштабах» [1052] NARA T312 R1691 frame 142. . В итоге Манштейн отдает LIV AK приказ остановить наступление 24-й пд, вывести ее из боя, с последующим использованием на направлении главного удара 22-й и 50-й пд. Оставляемые позиции 24-й пд занимались вводимой на фронт 4-й румынской гсд. Результатом дня также стало распоряжение командующего 11-й армии: «Вести огонь по обнаруженным батареям противника, не обращая внимания на расход боеприпасов» [1053] Ibidem. . К слову сказать, в мемуарах Э. фон Манштейн вообще никак не прокомментировал этот инцидент, ограничившись рассуждениями о «железной земле» Севастополя. Фон Теттау не был отстранен и командовал соединением до февраля 1943 г., но покинул свой пост с выводом в «резерв фюрера».

Препятствия, создававшиеся продвижению вперед немецкой пехоты ударами артиллерии из глубины, заставили командование 11-й армии предпринять соответствующие контрмеры. 10 июня под Севастополем развернулась напряженная артиллерийская дуэль, вся артиллерия Манштейна вела огонь главным образом по батареям СОР. Всего за день 11-й армией было расстреляно 1596 тонн боеприпасов [1054] NARA T312 R420 frame 7996714. . Однако успех борьбы с советской артиллерией пока оставался весьма сомнительным. Как отмечается в ЖБД 11-й армии: «Несмотря на концентрацию артиллерии и постоянные удары авиации по артиллерийским позициям противника, даже ценой большого расхода боеприпасов невозможно в достаточной степени подавить вражескую артиллерию» [1055] NARA T312 R1691 frames 144–145. .

К 10 июня 1942 г. положение с боеприпасами в Приморской армии ухудшилось, хотя еще оставалось относительно стабильным. Практически неизменным было положение с выстрелами к 76-мм дивизионным пушкам. К ним еще оставалось 29,5 тыс. выстрелов (из 34,6 тыс. на 1.06.42 г., см. табл. 2) [1056] ЦАМО РФ. Ф. 81. Оп. 12075. Д. 161. Л. 11. . Заметно хуже была ситуация с более крупными калибрами. Так, к 107 мм пушкам 10/30 г. осталось 3,4 тыс. выстрелов (из 5,5 тыс. на 1.6.42 г.), к 122-мм гаубицам 10/30 г. – 8,0 тыс. (из 12,7 тыс.), к 152-мм гаубицам-пушкам 37 г. – 6,2 тыс. (из 9,0 тыс.) [1057] Там же. . Положение с минометными минами, по крайней мере, не ухудшилось по сравнению с началом штурма. Соответственно 50-мм мин осталось 203,7 тыс. штук, 82-мм мин – 81,1 тыс. штук, 107-мм мин – 2,2 тыс. штук 120-мм мин – 7,5 тыс. штук. Т. е. по большинству позиций мин имелось даже больше, чем на 1 июня 1942 г. [1058] Там же. . Массированное использование противником авиации, разумеется, негативно сказалось на наличии боекомплекта зенитных орудий: 85-мм зенитных выстрелов в Приморской армии еще оставалось 4,9 тыс. штук (из наличия 7,9 тыс. штук на 1.06.42 г.) [1059] Там же. . Тем не менее следует признать, что с точки зрения запасов боеприпасов Приморская армия на четвертый день штурма еще сохраняла возможность сопротивляться.

Позднее, уже в немецком плену, зам. начальника оперативного отдела армии Н.И. Садовников вспоминал свой разговор с Н.И. Крыловым 9 или 10 июня, который оценил положение Севастополя в тот момент как безнадежное [1060] Нуждин О., Рузаев С. Указ. соч. С. 644. . Однако негативная оценка перспектив обороны не означала ее развала. Более того, командование Приморской армии попыталось взять инициативу в свои руки и 11 июня контрударом срезать вклинение на стыке III и IV сектора. Для этого на северную сторону из II сектора перебросили два батальона 7-й бригады Е.И. Жидилова. К наступлению также привлекли 25-ю стрелковую дивизию. Контрудар состоялся, немецкие части перешли к обороне, но окружить их не удалось. Советские атаки были остановлены артиллерийским огнем.

Потратив день на попытку разгрома артиллерии обороны, войска 11-й армии возобновляют наступление на Севастополь. 11 июня состоялась первая атака немцев на «Сталин». Здесь следует отметить, что в немецких оперативных документах в основном использовалось цифровое кодирование карты условными точками. Одновременно высотам, оврагам присваивались имена типа «Танковая гора», «Нефтяная гора» или с принятым в Третьем рейхе «остроумием» – «Еврейский нос». Иногда элементам рельефа присваивались имена командиров, в полосе подразделений которых они находились. В рамках той же практики немцы присвоили оборонительным сооружениям в Севастополе обозначения «ГПУ», «ЧеКа», «Сибирь», «Молотов», «Сталин». Именно они чаще всего используются в литературе, но это была лишь часть системы обозначений, применявшейся немецкими войсками под Севастополем. Причем данные обозначения менялись. Так, 15 июня «Максим Горький» стал «Стальной башней», «Волга» – «Польшей», «ГПУ» – «Днепром», «Сибирь» – «Аляской» [1061] NARA T314 R1349 frames 240–243. . Однако эти названия не успели прижиться, хотя встречаются на картах. Одним словом, явного подтекста условные обозначения не содержали.

За наименованием «форт Сталин» скрывалась советская 365-я зенитная батарея 76,2-мм орудий. Ее орудийные площадки действительно были бетонированными, но на этом сходство с фортами заканчивалось. Однако преимущество защитникам давали бетонированные убежища для расчетов и склада боеприпасов. В этих убежищах можно было пересидеть артобстрел, а затем занять позиции, встречая огнем немецкую пехоту. Защищенные линии связи позволяли своевременно вызывать огонь артиллерии, а расположение батареи на высоте 60,0 давало отличный обзор для целеуказания. Вокруг батареи имелась система позиций пехоты с ДЗОТами и стрелковыми ячейками. Судя по немецкому описанию, траншеи пехоты были достаточно глубокими и перекрывались сверху.

До 7 июня 365-й батареей командовал старший лейтенант Н.А. Воробьев, отстоявший ее позиции в декабре. Любопытно отметить, что немцы проявили недюжинный интерес к личности командира батареи: в документах 22-й пд есть несколько вырезок из газет со статьями о 365-й батарее и фотографией Воробьева. Однако свежей информацией о структуре командования они не располагали. После ранения Воробьева в командование батареей вступил лейтенант Е.М. Матвеев. Он тоже получил ранение и с 10 июня батареей командовал лейтенант И.С. Пьянзин [1062] Ванеев Г.И. Указ. соч. Книга 2. С. 179. . Отражение немецкого наступления на 365-ю батарею 11 июня произошло проверенным методом вызова огня из глубины. В отчете о действиях 22-й пд указывалось: «Противник после нашего огневого удара тяжелой артиллерии и реактивных минометов, предшествовавшего атаке, немедленно открыл сильнейший огонь по тем же районам» [1063] NARA T315 R781 frame 549. . Атака была сорвана и потребовалась длительная подготовка к новому штурму. Отражение немецких атак 11 июня – несомненная заслуга нового командира батареи И.С. Пьянзина.