Алексей Исаев - Битва за Крым 1941–1944 гг.

28 мая была получена директива командующего Северо-Кавказским фронтом, в которой звучали слова: «Предупредить весь личный состав, что Севастополь должен быть удержан любой ценой…» [1004] Моргунов П.А. Указ. соч. С. 320.

Условно обозначенный как день «А» момент начала наступления на Севастополь приобрел реальную дату 24 мая 1942 г., когда по решению Гитлера штурм черноморской твердыни назначается на 7 июня 1942 г. [1005] German Report Series . The German Campaign in Russia – Planning and Operations 1940–1942. The Naval&Military press Ltd. P. 140. . Следует подчеркнуть, что с успехом штурма прямо связывалось начало операции «Блау»: ее первая фаза должна была начаться восемью днями позже [1006] Ibidem. . Крупную группировку авиации предполагалось задействовать под Севастополем буквально в течение нескольких дней.

2 июня 1942 г. началась артиллерийская и авиационная подготовка немецкого наступления, которая продолжалась целых пять дней. Символично, что первые выстрелы массированной подготовки штурма в 5.40 утра 2 июня сделали чешские 150 мм гаубицы sFH37(t) 737-го дивизиона [1007] Forczyk R. Op. cit. P. 189. . Темпы расхода боеприпасов показаны в табл. 6. По приведенным данным видно, что в период подготовки наступления артиллерия 11-й армии работала далеко еще не в полную силу, а сверхтяжелые орудия подключились к стрельбе только в последний день. Это, кстати, несколько противоречило первоначальному плану (приказу от 14 мая), предполагавшему в первый день «удар артиллерии и авиации с максимальным расходом боеприпасов». Реально начало артиллерийского наступления стало минимумом в расходе боеприпасов.

ТАБЛИЦА 6

Р. Форцик пишет, что 2 июня орудия «Карл» сделали по одному пробному выстрелу, но в ежедневных донесениях оберквартирмейстера это не отражено и в других источниках не встречается. Более того, в приказе 11-й армии от 30 мая прямо сказано: «Из «Доры» и «Карла» разрешается открыть огонь, начиная с А-2» [1009] NARA T312 R1693 frame 251. . Т. е. 2 июня вести огонь из этих орудий было в явном виде запрещено.

В целом подготовка носила характер методичного поражения выявленных целей с паузами для оценки наблюдателями эффекта от стрельбы. Основную нагрузку в этот период несла полевая артиллерия, а также 240-мм Н.39 и 305-мм чешские орудия, фактически являвшиеся опорой тяжелой артиллерии 11-й армии. Одной из задач артиллерийской подготовки 2 июня было спровоцировать артиллерию Приморской армии на ответный огонь, засечь и уничтожить, но советская артиллерия молчала. Однако не следует думать, что артиллеристы СОР отказались от противодействия. Напротив, активность артиллерии противника была им на руку с точки зрения эффективных ответных ударов. За период 2–6 июня жертвами ответного огня стали по меньшей мере три германских орудия, включая одну 280-мм гаубицу.

Командир 22-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Людвиг Вольф.

Всего со 2 по 6 июня 11-я армия расстреляла 42 595 снарядов (2449 тонн боеприпасов). Это составило 9 % общего запаса боеприпасов армии Манштейна. Позднее в своем докладе от 14 июня командир 22-й пд генерал-майор Л. Вольф писал: «В период от дня А-5 до А-1 было выпущено 3/4 боекомплекта артиллерии всех калибров, и этого хватило, чтобы вывести из строя большую часть укреплений противника на участке 22-й пд вплоть до противотанкового рва» [1010] NARA T314 R1349 frame 672. . Вместе с тем хорошо замаскированная артиллерия Приморской армии понесла незначительные потери. Однако направление главного удара немцев этот подготовительный период еще не выявил: в каждый из дней подготовки наносился авиаудар в полосе разных корпусов, 6 июня авианалетам подвергалась советская оборона в том числе в полосе XXX корпуса.

Одним из дискуссионных вопросов является информированность командования Приморской армии и СОР в целом относительно момента начала немецкого наступления. И.А. Ласкин позднее писал в мемуарах: «Из показаний нескольких «языков» было установлено, что наступление действительно должно начаться рано утром 7 июня» [1011] Ласкин И.А. На пути к перелому. М.: Воениздат. 1977. С. 110. . Н.И. Крылов также пишет о захваченном 6 июня «языке», сообщившем дату начала наступления [1012] Крылов Н.И. Указ. соч. С. 508. .

Есть также документальные подтверждения факта информированности советского командования о грядущем ударе. В документах 24-й пд есть перевод трофейного приказа штаба Приморской армии № 175, датированного 21.00 6 июня 1942 г. Он не оставляет сомнений по обсуждаемому вопросу: «Из захваченных документов стало очевидно, что сегодня, 6.6.42, будет завершена пятидневная артиллерийская и авиационная подготовка наступления на Севастополь. Начало наступления в 3 часа 7.6.42» [1013] NARA T315 R781 frame 622. . Нельзя не обратить внимания на фразу «из захваченных документов». Т. е. «языком» дело не ограничилось. Уже не испытывая сомнений относительно даты и времени немецкого наступления, И.Е. Петров приказывал: «Дать людям отдохнуть. К 2.00 7.6.42 все подразделения привести в полную боевую готовность для отражения вражеской атаки» [1014] NARA T315 R781 frame 622. . Информация о готовящемся штурме побудила И.Е. Петрова отдать приказ об артиллерийской контрподготовке (в приказе № 175 в немецком переводе, впрочем, используется формулировка: «беспокоящий огонь в направлении вероятного направления атаки противника» [1015] Ibidem. ). В итоге контрподготовка длительностью в 20 минут была проведена в 2.55 7 июня.

О. Нуждин и С. Рузаев критикуют командование СОР за неверную интерпретацию слов «языка» о времени начала артподготовки (3.00 по берлинскому времени) с соответствующим ошибочным выбором времени контрподготовки [1016] Нуждин О., Рузаев С. Указ. соч. С. 200–201. . Однако эта критика представляется не вполне обоснованной. Один час разницы не имел решающего значения. Так, подразделения 24-й пд заняли исходные позиции для атаки уже в 2.00 ночи берлинского времени и могли попасть под удар даже в условиях ошибки на час. Также в свете немецких источников представляется несколько некорректной буквальная интерпретация слов советских мемуаристов. В ЖБД 11-й армии указывается: «С полуночи наши исходные позиции и позиции артиллерии находились под сильным обстрелом со стороны артиллерии противника» [1017] NARA T312 R1691 frame 128. . В ЖБД LIV AK отмечается уже в 23.25 6 июня оживленная деятельность советской артиллерии, в том числе батареи № 30 (двумя стволами) [1018] NARA T314 R1348 frame 153. . В докладе 306-го арткомандования по итогам 7 июня отмечалось, что в 2.30 советская артиллерия открыла огонь с задействованием крупных калибров с акцентом на долине Бельбека, оврагам Мельцера и Камышлы [1019] Ibid, frame 183. . Причем указывалось, что под огонь попали, правда частично, тылы и огневые позиции [1020] Ibidem. . Т. е. имело место протяженное по времени воздействие на противника со скачком интенсивности в 2.30 (по берлинскому времени).