Алексей Исаев - Битва за Крым 1941–1944 гг.

В данном случае имелись в виду «фантазии» о русской национальной идее и так называемой «третьей силе», то есть использовании РОА в качестве инструмента в борьбе и против большевиков, и против нацистов [1368]. Так, в том же отчете Штаба пропаганды «Крым» указывалось, что «среди населения имеется много сторонников… «третьей силы». Это – люди, ожидающие окончательного завершения войны, которое наступит после полного поражения Германии и Советского Союза… Совершенно определенно, эти идеи косвенно или прямо направлены против немецких интересов. Несмотря на это, «Голос Крыма» опубликовал уже несколько статей, посвященных этому вопросу и созвучных общему мнению населения. Последней из таких статей является статья «Третья мировая война» в номере от 7 января 1944 года, где речь идет о том, что Англия и Америка третью мировую войну будут вести против СССР… А Германия… вычеркивается» [1369].

Крымско-татарский доброволец. Южный берег Крыма. 1942 г.

Немцев беспокоило прежде всего то, что такие убеждения «снизили страх перед возвращением большевиков», что они могли сказаться на лояльности населения к оккупационным властям и повлиять на желание совместно с ними оборонять Крым. В конце концов подобные высказывания привели к тому, что теперь за пропагандистами РОА было установлено постоянное наблюдение, а для проведения лекций были выработаны унифицированные образцы докладов, которые утверждались в Штабе пропаганды «Крым» [1370].

В результате такие мероприятия привели к тому, что крымское Власовское движение и крымская РОА прекратили фактически свое существование еще до полного освобождения полуострова. В феврале 1944 года немцы закрыли симферопольский вербовочный пункт. Как позднее вспоминал один из власовцев, «он стал привлекать к себе антибольшевистские силы с заводов и фабрик, из татарских аулов и городов Крыма» [1371]. Таким образом, нацисты и здесь остались верны себе: им нужны были обыкновенные наемники, а не идейные добровольцы. Эти наемники продолжали служить в рядах Вермахта еще два месяца, до весеннего наступления Красной Армии, в ходе которого была разгромлена немецкая группировка на Крымском полуострове.

Нацистский оккупационный режим на территории СССР вообще и Крыма в частности имел много особенностей. Одной из них было то, что значительную роль в его силовом обеспечении играли коллаборационистские формирования, созданные из местных жителей и военнопленных. В нормативных документах германского военного командования и полицейского руководства по использованию «местных вспомогательных сил на Востоке» все контингенты коллаборационистов из числа советских граждан строго различались. В целом выделялись следующие категории и типы [1372]:

Первые коллаборационистские формирования из представителей «восточных» народов были созданы при поддержке германских спецслужб (а именно Абвера) накануне нападения на Советский Союз. Главная цель – диверсионно-разведывательные мероприятия в приграничных районах или ближнем тылу советских войск. Весной – летом 1941 года по такой схеме появились украинские батальоны «Нахтигаль» и «Роланд», эстонский батальон «Эрна» и 1-й белорусский штурмовой взвод. Как правило, после выполнения своего задания эти части расформировывались, а их личный состав шел на укомплектование полицейских или других подразделений. Необходимо отметить, что первые диверсионно-разведывательные формирования состояли, как правило, из эмигрантов или военнопленных Польской армии. Собственно советских граждан в них практически не было. Однако, после того как появилось значительное количество советских военнопленных и добровольцев с оккупированных территорий, эта диспропорция исчезла [1373].

Следующий этап истории таких частей относится к осени – весне 1941–1942 годов. Планируя наступление на Кавказ, немцы создали несколько подразделений, целью которых были диверсия, разведка, пропаганда и организация восстаний в тылу советских войск. Так, появились Туркестанский батальон и батальон (затем полк) «Бергманн», соответственно – из представителей народов Средней Азии и Кавказа. Эти части и подразделения создавались с целью их использования за линией фронта. Однако немецкими спецслужбами был организован еще целый ряд частей для спецопераций против партизанского движения. Например, осенью 1942 года они создали Специальный штаб «Россия», сыгравший впоследствии значительную роль в борьбе против партизан, и в Крыму в том числе (об этом формировании речь шла выше) [1374].

Наконец, на заключительном этапе войны Абвер и СД приступили к организации спецчастей, которые после заброски в советский тыл должны были стать ядром пронемецкого партизанского движения. Наиболее характерным примером такого формирования является белорусский десантный батальон «Дальвиц» [1375].

В силу своих функций эта категория коллаборационистов была самой малочисленной. За всю войну через ряды этих частей прошло не более 10 тыс. человек [1376].

Что касается второй категории, то это были лица, завербованные командованием немецких частей и соединений, стремившихся таким образом покрыть недостаток в живой силе. Первоначально они использовались в тыловых службах в качестве шоферов, конюхов, рабочих по кухне, разнорабочих, а в боевых подразделениях – в качестве подносчиков патронов и саперов. Со временем их стали использовать в боевых операциях наравне с немецкими солдатами. Следует сказать, что численность «хиви» постоянно увеличивалась при фактическом уменьшении штатов немецких дивизий. Так, штаты пехотной дивизии, установленные со 2 октября 1943 года, предусматривали наличие 2005 добровольцев на 10 708 человек немецкого персонала, что составляло около 16 % от ее общей численности. В танковых и моторизованных дивизиях численность «хиви» должна была составлять соответственно 970 и 776 человек, что тоже равнялось 16 %. Несколько позднее, чем в сухопутных силах, вспомогательные формирования появились в ВМФ, ВМС и других структурах Вермахта [1377].

В результате к концу войны эта категория «восточных» добровольцев насчитывала 665–675 тыс. человек и являлась самой многочисленной [1378].

Появление третьей категории коллаборационистов – попытка оккупационных властей решить проблему отсутствия достаточного количества охранных формирований. То есть части вспомогательной полиции создавались в целях поддержания общественного порядка на оккупированных территориях и для борьбы с партизанским движением. Первой начала создаваться вспомогательная полиция в зоне ответственности военной администрации. Главная особенность этой полиции – ее части были абсолютно не унифицированными во всех смыслах и создавались без всякой системы. И хотя в тыловых районах групп армий «Север», «Центр» и «Юг» формирования полиции назывались соответственно «местные боевые соединения» (Einwohnerkampfvebände), «служба порядка» (Ordnungsdienst) и «вспомогательные охранные части» (Hilfswachmannschaften), на местах все зависело от вкуса начальника немецкой администрации или фантазии руководителя самоуправления, при котором они создавались. Так, на территории, например, Крыма эта полиция могла называться: «милиция» (Miliz), «служба порядка» (Ordnungsdienst) или «самооборона» (Selbst-schutz) [1379].