Алексей Исаев - Битва за Крым 1941–1944 гг.

Задачей немецких войск у Феодосии была оборона на случай высадки советского десанта. Причем угроза такой высадки оказалась настолько сильна, что командующий 17-й армии поступился своими принципами. В своем послании генералу Конраду от 3 апреля 1944 г. Йенеке писал: «Я высказал это подполковнику Леебу и считаю, что нужно обязательно держать сильный резерв в районе перешейка у Феодосии, а также на керченском фронте, чтобы отбить атаки противника, который имеет намерение высадиться у перешейка. Я не могу для этой цели расчленить 111-ю пд, ибо хочу иметь в резерве целую дивизию, и прежде всего для того, чтобы в случае необходимости поддержать северный фронт. Кроме того, части горнострелкового полка «Крым» необходимо постоянно использовать для борьбы с партизанами…» [1757].

Несмотря на утверждение Йенеке о необходимости не разделять 111-ю пд, она была все же разделена. Более того, по имеющимся сведениям, это произошло еще до 3 апреля. В «Отчете о действиях 111-й пд», написанному уже после разгрома в Крыму, указывалось: «22 марта 50-й грп поднят по тревоге. Переброска по железной дороге в Ак-Монай (т. н. «Бутылочное горло»)» [1758].

В реалиях 1944 г. важнейшим показателем оборонительных возможностей немецкой пехоты было наличие бронетехники, способной бороться с танками. По состоянию на 31 марта группа Конрада располагала 35 боеготовыми штурмовыми орудиями, 13 САУ истребителями танков («Мардеры») и 10 легкими танками 38(t) (у румын) [1759]. Это было немного, особенно с учетом необходимости противостояния сразу двум ударам – на Сиваше и Перекопе.

Общая численность оборонявшей Крым немецкой 17-й армии в начале апреля 1944 г. составляла 235 тыс. человек. Немалую долю в этой величине составляли румыны. На 1 апреля 1944 г. румынская армия в Крыму была представлена горным корпусом (32 561 человек) и кавалерийским корпусом (32 151 человек) [1760].

Советские приготовления, хотя и вызывали определенное беспокойство, остались в целом недооценены германским командованием. Появление 19-го тк на Сивашском плацдарме осталось незамеченным. В своем послании Конраду от 3 апреля 1944 г. генерал Йенеке писал: «Количество вражеских танков на Сивашском плацдарме Вы считаете 80–100, а по моему мнению, их там меньше. Я думаю, что «сталинские органы» минометных частей Вы спутали с легкими танками» [1761]. Это позволяет весьма высоко оценить принятые в 51-й армии меры маскировки.

Имелись и другие факторы, повлиявшие на возможности немецкого командования по выявлению подготовки советского наступления. В отчете, написанном в ОКХ по горячим следам событий, указывалось: «Начало наступления оказалось внезапным. Виной этому была недостаточная воздушная разведка, которая вопреки всем возражениям командования армии осуществлялась не с территории полуострова, а с материка» [1762].

Помимо планирования обороны Крыма в штабах 17-й армии и ГА «А» прорабатывались планы отхода с полуострова. Еще в ноябре 1943 г. был разработан план «Рудербот», предполагавший отход под натиском советских войск. Позднее появился еще один план – «Гляйтбот», предусматривавший «добровольную эвакуацию» из Крыма. В начале апреля 1944 г., с учетом последних разведданных, появляется еще один план – «Адлер». Так же как и «Рудербот», «Адлер» предусматривал быстрый отход (за 6–7 дней) в укрепленный район Севастополя. Несмотря на разработку незадолго до начала советского наступления, он был доведен до войск [1763].

Незадолго до начала советского наступления на уровне Штаба морских операций Кригсмарине обсуждался вопрос технических возможностей эвакуации войск из Крыма. В документе, датированном 22 марта 1944 г., общие оценки с учетом танкеров и боевых кораблей, а также включая еще находившиеся в Стамбуле румынские суда «Бессарабия» и «Трансильвания», колебались от 140 960 до 195 300 человек, перевозимых за месяц [1764]. Как подчеркивалось в докладе, расчеты эти основывались на практических данных о вместимости кораблей и судов и касались «исключительно эвакуации личного состава с легким багажом и ручным вооружением» [1765]. Т. е. такой объем перевозок можно было осуществить, бросив всю артиллерию, бронетехнику, лошадей и транспортные средства 17-й армии в Крыму. Тем не менее срок эвакуации получался весьма значительным. Объяснялось это длительным оборотом конвоев из Крыма в Румынию – 7 дней. Только скоростные корабли обеспечивали оборот за 5 дней. Этим гипотетическая эвакуация из Крыма принципиально отличалась от отхода 17-й А с Таманского полуострова. При этом проведенные расчеты не учитывали неизбежные потери и снижение из-за этого темпов перевозки. Все это делало для немцев возможную планомерную эвакуацию из Крыма весьма рискованным предприятием. Справедливости ради следует заметить, что указанная в докладе пассажировместимость судов на практике, особенно в последние дни боев за Севастополь, была значительно превышена.

Артиллерийская подготовка советского наступления началась 7 апреля 1944 г. (а во 2-й гв. армии даже 6 апреля), за день до намеченного перехода в наступление стрелковых соединений. Артиллерия обеих армий методическим огнем разрушала назначенные цели в системе обороны противника. В ходе этой артподготовки было выпущено артиллерией 2-й гв. армии 469 203-мм снарядов, 248 152-мм снарядов, 299 122-мм снаряда, артиллерией 51-й армии – 665 203-мм снаряда, 775 152-мм снаряда, 217 122-мм снаряда и некоторое количество снарядов и мин меньших калибров, всего 7688 снарядов [1766]. Целью этого удара в полосе 2-й гв. армии стало разрушение долговременных сооружений противника [1767], а в 51-й армии – огневые точки и проволочные заграждения. Также артиллерийская обработка позиций противника вызывала ответный огонь артиллерии противника, что позволяло получить свежие данные о системе огня обороны немцев. Конечно, начало артиллерийской обработки позиций могло насторожить противника. Поэтому разрушение назначенных целей проводилось в режиме, максимально приближенном к обычной активности артиллерии. Также за 7–8 дней до начала периода постепенно наращивалась активность артиллерии. Вышеприведенные высказывания со стороны германского командования показывают, что эти меры себя оправдали.

По решению командующего 2-й гв. армии план прорыва обороны противника на Перекопе предполагалось осуществить следующим образом: «Наносить удар центром, имея шесть сд в первом эшелоне и две сд во втором эшелоне. Прорвать оборону противника на фронте: отм. 22.6, сев. окр. Армянск, отм.19,6, овладеть Армянск, уничтожить Куласскую [1768]группировку противника» [1769]. Соответственно в центре построения ударной группировки армии Г.Ф. Захарова 13-й гв. ск в первом эшелоне имел одну стрелковую дивизию и во втором эшелоне – две стрелковые дивизии. Правофланговый 55-й ск обе свои дивизии имел в первом эшелоне, 54-й ск – две дивизии в первом эшелоне и одну рассредоточенной по полкам (на побережье залива и др.). Все дивизии первого эшелона на направлении главного удара имели два эшелона. Стрелковые полки, действовавшие на главном направлении, также были построены в две линии, имея по два батальона в первой траншее и по одному батальону во второй. Здесь следует отметить, что в 1943–1944 гг. Красная Армия находилась в довольно странном положении, когда командиры и командующие эшелонировали соединения и тем самым нарушали приказ НКО № 306, изданный осенью 1942 г. При этом Г.Ф. Захаров особо отмечал в своем докладе по итогам боев в Крыму, что эшелонированные боевые порядки это «война малой кровью» [1770].