Валентин Сахаров - Политическое завещание Ленина: реальность истории и мифы политики.

История обсуждения в Политбюро вопроса о публикации этой статьи заняла видное место в дискуссии на октябрьском (1923) Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК. Разъяснения давал Сталин[1537], а также Куйбышев, оказавшийся «главным обвиняемым». Они выступали перед массовой аудиторией, в которой присутствовали те, кто принимал участие в заседании Политбюро 25 января 1923 г.** Они опровергали рассказ Троцкого. Никто из присутствовавших, в том числе и Троцкий, не отрицали сказанного ими. Куйбышев, в частности, заявил, что «для всех... присутствующих были ясны действительные мотивы моего предложения. Ясны они были и для т. Троцкого, который только значительно позднее, когда надо было ему вести борьбу с ЦКК, вытащил из своей памяти, всеми забытую мельком высказанную и не повторенную на заседании фразу и вдруг вознегодовал против попытки с моей стороны скрыть статью от партии»[1538].

Но и после Объединенного Пленума ЦК и ЦКК РКП(б) эта тема не была оставлена, более того, оппозиционеры начали распространять слухи о кознях Сталина и Куйбышева против Ленина и его статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин». В письме в ЦК РКП(б) от 31 декабря 1923 г. члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК РКП(б) — Бухарин, Зиновьев, Калинин, Каменев, Молотов, Рудзутак, Рыков, Сталин, Томский, участники этих событий — версию Троцкого оценили как легенду и изложили свою, во всем существенном с ней расходившуюся. Суть ее — записки поступили в президиум съезда Советов, оттуда — в Политбюро. Предложения Куйбышева Политбюро не обсуждало, сразу решив опубликовать статью[1539]. Бухарин, подписав это письмо, фактически отказался от той роли, которую отвел ему Троцкий в этой истории. А с ней исчезает опора под «детективной» составляющей рассказа Троцкого — о передаче Крупской статьи Бухарину, о его нерешительности, о мужественном поступке Троцкого, потребовавшего опубликовать эту статью, о недостойном поведении секретарей ЦК, предложении Куйбышева обмануть Ленина. Со стороны Троцкого не последовало никаких аргументированных публичных опровержений; позднее он лишь повторял собственную, ничем не подтвержденную версию.

Оппозиционеры продолжали распространять сплетни. Так, 9 января 1924 г. Сапронов, выступавший в качестве содокладчика по докладу Каменева на 2-й хамовнической районной партийной конференции, заявил: «Ленин перед XII съездом поручил Троцкому защищать ленинскую позицию. По вопросу о Рабкрине Антонов (В.А. Антонов-Овсеенко. — B.C.) оглашал следующий факт. Когда Ленин написал статью о Рабкрине, редакция "Правды" отказалась поместить, и принесли в Политбюро эту статью. Там обсуждали вопрос, помещать или не помещать статью. Большинство Политбюро было против. Троцкий говорил: "Как же вы хотите скрыть от партии статью Ленина, а если он потребует газету, захочет посмотреть". Тогда они сказали: "Напечатаем один нумер и покажем ему". (ГОЛОСА: "Позор")». Каменев в ответ заявил делегатам конференции: «Я утверждаю, что т. Сапронов сказал неправду. (Аплодисменты)», и предложил: «Раз вы кидаете такое обвинение, то выбирайте комиссию... чтобы она рассмотрела это дело»[1540]. Комиссия была создана, на ее заседании 10 января 1924 г. Сапронов повторил свой рассказ, дополнив его рядом деталей, при этом выявив противоречивость и путаность своих показаний[1541]. Комиссия решила запросить ответы у всех участников этого заседания Политбюро. 11 января письма с просьбой ответить на поставленные вопросы были направлены всем членам Политбюро, председателю ЦКК В.В. Куйбышеву, членам редакции «Правды» Бухарину и Преображенскому, а также Пятакову[1542]. Ответ прислали только Куйбышев (23 февраля 1924 г.) и Сталин (4 марта 1924 г.). Они показали, что рассказ Сапронова не соответствовал действительности и преследовал цель дезинформации.

Куйбышев подробно рассказал о событиях, предшествующих заседанию Политбюро, и об обсуждении вопроса о статье на самом заседании Политбюро. Он признавал: «У меня лично вначале сложилось впечатление, что усилившаяся к тому времени болезнь Влад[имира] Ильича отразилась на статье. Это впечатление усиливалось нервным настаиванием т. Ленина и нажимом на т. Бухарина, чтобы статья во что бы то ни стало была помещена в завтрашнем номере и ему показана. Между тем обращалось внимание на некоторые отдельные места статьи, которые, будучи взяты обособленно, были непонятны и казались странными: раскол партии, лучший наркомат НКИД, детальное определение количества служащих РКИ и т.д., наконец, обращалось внимание на неверный адрес статьи. Особенно поражали места о расколе, поскольку они не соответствовали тогдашним конкретным взаимоотношениям внутри ЦК и Политбюро... Высказывались летучие отзывы и предложения. В этой нервной обстановке, создавшейся благодаря опасениям за здоровье Ильича, у меня, повторяю, не ознакомившегося по-настоящему со статьей в целом, мелькнула мысль: "если Ильич болен и в статье эта болезнь отразилась, и если Ильичу необходимо показать эту статью напечатанной, то не набрать ли специальный номер «Правды»"? Эту мысль я высказал. Но это были летучие мысли вслух. Я сразу же от этой мысли отказался. Больше ее не повторил, на обсуждении ее не настаивал». Он также отметил, что Троцкий, выступавший на октябрьском (1923) Объединенном пленуме ЦК и ЦКК РКП(б), «не опровергал правильности моего изложения обстоятельств, связанных со статьей Ильича». В рассказе Куйбышева содержится еще одна информация, изобличающая Троцкого во лжи: обсуждение статьи началось в самом начале заседания Политбюро, читал ее и по ходу чтения комментировал Каменев[1543]. Это заявление ставит под вопрос утверждение Троцкого, уверявшего, что Каменев пришел на Политбюро с опозданием, когда уже шли дебаты. Смысл этой «маленькой» лжи Троцкого очевиден, он заключается в попытке представить себя как человека, первым взявшего на себя труд защиты ленинских оценок и предложений. Куйбышев также писал, что «если бы негодование т. Троцкого» по поводу фразы о спецномере газеты «Правда» «было хоть сколько-нибудь искренним, то совершенно очевидно, что т. Троцкий должен был бы возражать на съезде против моей кандидатуры в ЦКК. Возражений с его стороны не было, ибо и т. Троцкий до своего похода против ЦК и ЦКК не придавал моей фразе того значения, какое ему было подсказано впоследствии интересами борьбы»[1544]***. Аналогичное заявление Куйбышев сделал и в письме членам ЦК и ЦКК РКП(б), направленном 25 февраля 1924 г.[1545] Сталин в своем ответе на запрос хамовнической партконференции также отрицал факт внесения Куйбышевым этого предложения в Политбюро и его обсуждения на нем, не исключая возможности подобных разговоров в частных беседах до заседания Политбюро[1546]. Троцкий промолчал и на этот раз****.