Шмуэль Эттингер - Очерки по истории еврейского народа

О борьбе против хасидизма нет до 1772 г. никаких сведений. Его распространение на юго-востоке Польши не встретило препятствий со стороны еврейского руководства. В 1772 г. борьба вспыхнула в виленской общине. Город Вильно был важнейшим центром раввинской учености в Речи Посполитой. Когда хасидизм начал быстро распространяться, и в этом городе образовался тайный хасидский кружок (миньян), во главе которого стояли два ученых талмудиста, один из которых был маггидом (проповедником) общины.

Существование этого кружка стало известно, его членов отлучили от синагоги, а главари "миньяна" были наказаны и изгнаны из города. Виленский кагал обратился к раввинам всех других общин с посланием, которое требовало отлучения и преследования хасидов. Община города Броды - в то время крупнейшая из всех польских общин - тоже наложила херем (отлучение) на них и за ней последовали другие общины. Так начались преследования хасидов в Литве и Белоруссии. Часть их стала действовать тайно, {458} часть покинула насиженные места и перебралась на юг, а некоторые из них эмигрировали в Палестину.

Преследования усилились после 1780 г., когда хасиды стали печатать свои книги в собственных типографиях без согласия раввинов и представителей кагалов. Особенно возбудила гнев митнагдим - противников хасидизма публикация книги Иакова-Иосефа из Полонного "Толдот Иаков-Иосеф", и в 1781 г. виленский кагал снова провозгласил отлучение хасидов. Все литовские общины присоединились к нему. В последующие годы на совещаниях общин в различных округах было решено принять еще более строгие меры против новой секты. Митнагдим (сопротивление) рассылали эмиссаров для организации борьбы с хасидизмом не только в Литве и Польше, но и в Германии и Богемии. И в этих странах раввины начали принимать респрессивные меры, хотя в них хасидизм совсем не привился.

Борьбу против хасидизма возглавлял рабби Элиягу (Илья), прозванный Виленским Гаоном,-один из величайших талмудистов всех времен (1720-1797 гг.). Он не был членом раввината в Вильно и вообще не занимал никакой общественной должности, но получал материальную поддержку от виленской общины, чтобы иметь возможность все свое время посвящать учению. Несмотря на это, он стал общепризнанным авторитетом, к которому обращались за советом и руководством.

Виленский Гаон написал комментарий к Мишне и даже позволял себе вносить поправки в общепринятый текст Талмуда, чтобы уточнить его. Он составил также комментарии к некоторым библейским книгам, отличавшиеся краткостью и простотой изложения. В его литературном наследстве остались рукописи и сочинения по математике, астрономии и грамматике.

Борясь с хасидизмом, Илья Гаон считал себя заступником веры и хранителем Учения в том виде, в каком его понимали и он сам и мудрецы прошлых поколений. Особенно возмущали его претензии цаддиков на роль "посредников" между хасидами и Богом. Основу еврейства он видел в изучении Торы, и предпочтение молитвы у хасидов занятию Учением казалось ему посягательством на самую сущность иудаизма.

{459} Крупные общины и их раввины повиновались Виленскому Гаону, самому непримиримому из всех противников хасидизма. Хотя его борьба не завершилась победой, она сплотила силы консервативного литовского еврейства и послужила стимулом для развития крупных иешиботов, возникших в то время в Литве.

По мнению учеников Ильи Гаона хасиды были отколовшейся от еврейства сектой, а потому дозволено бороться с ними всеми средствами. И действительно властям была подана жалоба на хасидов и их виднейшего руководителя в Литве и Белоруссии р. Шнеура-Залмана, в которой они обвиняются в том, что они не лояльны по отношению к государству, что они презирают христиан и переправляют нелегальным образом деньги в Турцию для постройки храма в Иерусалиме (речь шла об пожертвованиях в пользу неимущих палестинских евреев).

Рабби Шнеур-Залман был арестован и привезен в Петербург, но, выяснив, что донос являлся результатом религиозных распрей, власти освободили его и отдали приказ впредь не беспокоить "карлинцев". Однако на основании нового доноса, на сей раз со стороны пинского раввина, Шнеур-Залман был снова арестован, и от него вновь потребовали объяснений по целому ряду вопросов. Хасиды, в свою очередь, обратились к правительству с жалобой на то, что часть денег, которые взимаются с них в виде налога виленским кагалом, используется на преследование хасидов. Только после того как правительство установило, что в этих распрях нет политического элемента, Шнеур-Залман был окончательно освобожден.

Убедившись в безуспешности отлучения "сектантов" от синагоги, ученики Виленского Гаона решили сосредоточить все свои усилия на углублении изучения Торы, так как, по их мнению, хасидизм угрожал серьезной опасностью традиционным устоям. В этот период был основан целый ряд новых иешиботов, превратившихся с течением времени в важнейшие центры раввинской учености в Восточной Европе, противостоявшие влиянию хасидизма.

Хасидизм не внес изменений в соотношение {460} общественных сил и не стремился улучшить положение низших слоев по сравнению с высшими; однако хасидская община привлекла к себе часть религиозных и общественных интересов, которые раньше концентрировались только в рамках кагала, и таким образом направила их в новое русло. Традиционная община начинает терять свое былое значение в жизни евреев.

Одним из результатов этого процесса был тот факт, что всюду, где хасидизм получал перевес, начинал падать авторитет раввина, и он более не представлял собой высшую духовную инстанцию, а был лишь своего рода экспертом в области религиозного законодательства, "доктором юридических наук". Даже проповедники-маггиды, сыгравшие столь важную роль в распространении нового учения, почти совершенно исчезают из хасидской действительности. Их место занимают "цаддики". Они наставляют своих приверженцев на путь истинный, а также служат им советчиками во всех важных делах и даже в семейной жизни. Кагал, в течение долгого времени бывший единственной общественной организацией, охватывавшей все сферы еврейской жизни, лишается теперь значительной доли своего влияния и зависимость от него отдельных лиц ослабевает.

Независимость цаддика от общинной организации давала ему возможность подняться над интересами отдельной общины и действовать, в известной мере, по образцу прежних "ваадов" на пользу всего еврейского населения, как, напр., заниматься охраной хазаки (права владения), выкупом заключенных, сбором пожертвований для Палестины, сопротивлением произволу властей и т. д. Даже богачи и ученые талмудисты должны были подчиняться авторитету цаддика. И хотя с течением времени и в хасидских общинах образовался новый правящий слой, он не превратился в обособленную олигархическую верхушку. Да и народные массы, приобретшие во время борьбы хасидов и митнагдим значительное влияние на общественную жизнь, не были готовы поступиться им. Один из основных принципов хасидизма - органическая связь между массами и цаддиками - усилил в единичной личности чувство собственного достоинства и в значительной степени притупил социальную борьбу внутри {461} общины. Таким образом, несмотря на потрясения, вызванные распрей между хасидизмом и его противниками, общинное самоуправление евреев в Восточной Европе не только не пришло в упадок, но отчасти даже окрепло.