Шмуэль Эттингер - Очерки по истории еврейского народа

Укрепление централистических тенденций в немецких государствах в течение XVIII в. и развитие государственного аппарата ограничили влияние придворных евреев в разных странах, т. к. правители стали менее нуждаться в их деятельности, что отразилось и на статусе общин.

{465} Кроме того, ряд общинных руководителей примкнул к просветительному движению, и центр их интересов переместился из еврейской сферы в общую. Поэтому они не придавали большого значения внутренней еврейской автономии, а подчас даже открыто высказывались против нее.

Все же в ту пору устои еврейской традиции в Германии были прочны. Религиозное брожение, охватившее еврейство всего мира в дни Саббатая Цеви, не миновало и немецких евреев. Местные саббатианцы поддерживали связи с крайними группами в Салониках и в Польше. Правда, многие общины, в том числе и пражская, несколько раз подвергали этих сектантов отлучению, но им не удалось ликвидировать горсточки радикальных приверженцев лже-мессии. Один из крупных конфликтов связанных с борьбой против саббатианства, разразился в середине XVIII в.

Центральной фигурой в нем был знаменитый раввин и ученый Ионатан Эйбешюц. После того как он в продолжение нескольких лет был главой иешибота в Праге и раввином в Меце, он в 1750 г. был избран раввином гамбургской общины. Будучи мистиком, он раздавал евреям своего города амулеты для предохранения их от опасности. Против него было выдвинуто обвинение в том, что в этих амулетах Саббатай Цеви упоминается как Мессия. Во главе противников Эйбешюца встал Яков Эмден (Яавец), ученый талмудист, не занимавший никакой раввинской должности, сын Цеви Ашкенази, ревностного борца против саббатианства в начале XVIII в. Эйбешюц, в молодости занимавшийся саббатианской каббалистикой, а может быть, даже поддерживавший связи с саббатианскими группами, отрицал выдвинутые против него обвинения. Тогда Яков Эмден издал ряд памфлетов против Эйбещюца лично и против немецких и польских саббатианцев. Спор дошел до "Ваада четырех стран" в Польше, который выступил в защиту Эйбешюца. Этот внутренний раздор, расколовший духовных вождей и общинных руководителей на враждебные лагери, также способствовал падению престижа органов еврейского самоуправления.

Таким образом, в XVIII в. происходил процесс упадка {466} еврейской автономии, а параллельно с ним и процесс усиления правительственного контроля и более активного вмешательства властей в дела евреев. Условия жизни еврейских масс значительно ухудшились. Высший слой евреев в Германии, который в ту пору сблизился в общественном и культурном отношении с окружающей средой, стал еще острее ощущать результаты дискриминации своих соплеменников.

С другой стороны, рационалистический образ мыслей, преобладавший в этих кругах, привел к пренебрежению к историческим национальным ценностям, объявленным пережитками прошлого, за которые бессмысленно было страдать и подвергаться преследованиям.

Этот взгляд привел в конце восемнадцатого столетия к многочисленным случаям крещения. В сущности переход в христианство был скорее нарушением принципов Просвещения, чем выражением преданности им, т. к. просветители-деисты отвергали наряду с основами иудаизма и основы всех других исторических религий.

Еврейское Просвещение - "гаскала"- было частью европейского просветительного движения. Оно также высоко оценивало значение личности и стремилось высвободить ее из сформировавшихся в ходе истории жестких социальных и религиозных рамок. Поставив в центр своего внимания человеческую личность, Просвещение считало разум единственным и неоспоримым критерием для оценки всех явлений природы и общества.

Поэтому просветители подвергали резкой критике традиционные взгляды и учреждения и склонны были видеть в истории человеческого рода нагромождение ошибок, вызванных невежеством, слепым подчинением авторитетам и эксплуатацией темных масс властолюбивыми и корыстными правителями.

Однако у евреев Просвещение приобрело особый оттенок, так как оно развивалось на фоне их социального и культурного включения в окружающую среду. Еврейские просветители не только усвоили культуру европейских народов, но и писали свои произведения на европейских языках. Правда, в этом явлении не было ничего нового; и в предыдущие эпохи евреями были созданы {467} произведения как национального, так и общечеловеческого содержания на греческом, арабском, испанском и итальянском языках; но эти произведения, даже если они были проникнуты крайним рационалистическим духом, стремились в большинстве своем доказать доводами разума истинность откровения и оправдать еврейскую традицию. В сочинениях еврейских просветителей XVIII а. критерием оценки исторических явлений была не религиозная традиция, а человеческий разум, и поэтому они и способствовали отрыву евреев от их культурного наследия и их ассимиляции в окружающей среде.

Своим духовным отцом еврейские просветители считали известного мыслителя Моисея Мендельсона (1729 - 86 гг.), сына писца свитков Торы из города Дессау. С детства он отличался исключительными способностями. Уже в ранней юности он занимался средневековой еврейской философией. Переселившись в Берлин, он увлекался чтением немецкой литературы и изучил латынь. Знаменитый немецкий писатель Лессинг, познакомившись с Мендельсоном в середине пятидесятых годов XVIII в., ввел его и круг немецких просветителей и помог ему опубликовать свои первые философские труды на немецком языке.

Учение Мендельсона является звеном, связывающим рационалистическую еврейскую философию средневековья с идеями Просвещения XVIII в. Мендельсон верил в божественное откровение, пытаясь, однако, доказать, что иудаизм находится в полном соответствии с достижениями общечеловеческого мышления. Он утверждал, что догматы иудаизма тождественны с основами "естественной религии". По его мнению, вечные истины религии покоятся на разуме и для их провозглашения нет необходимости в божественном откровении.

Поэтому в своем откровении Бог провозгласил лишь избрание еврейского народа, призванного им вовеки являть истинный пример высоконравственного образа жизни. С этой целью евреям был завещан Закон - система заповедей, т. е. символов, которые по самой своей сущности не могут стать объектом языческого поклонения, в отличие от общепринятых символов других религий, как-то икон, мощей. Эти заповеди не позволили евреям {468} совратиться с пути истинной этической религии. В этом и заключается основная причина, что законы Моисея обязывают евреев во все поколения, покуда они не будут отменены другим божественным откровением; все остальные народы могут достичь религиозного совершенства без выполнения всех этих заповедей, соблюдая лишь основные законы морали.