Николай Полевой - История русского народа

Несмотря на многообразие тем, Полевой во всех своих работах является проводником одних и тех же взглядов и убеждений.

Исследуя исторические процессы, он писал:

«…Только нашему веку суждено было познать истинное, по крайней мере высшее, бескорыстное знание истории, очищенной от всех честных стремлений, какие давали ей ошибки ума человеческого и эгоизм наших страстей.

Можем вообще разделить на три разных направления все недостаточные взгляды людей на историю.

Первое из них, самое первобытное, назовем поэтическим, если нельзя назвать его направлением, какое старалось дать истории честолюбие человека. Прошедшее представлялось людям в образах темных, пролетавших по горящему полю их юного воображения. Человек был не в состоянии обманываться существенностью, всегда бедною, если Поэзия не облачает ее в светлые свои облака, если ум не проницает ее животворными лучами философии. Он желал возвысить себя хотя бы в прошедшем, желал озолотить прошедшее, сводил небо на землю, обоготворял людей, вел род свой от них и создавал для себя небывалые мечты о золотом веке, о царстве богов. Собранное веками он приписывал мгновенному вдохновению и, как дитя, грустил о том, чего никогда не бывало.

Второе направление истории было гораздо определеннее. Человек был уже доволен существенностью и настоящее хотел возвеличить прошедшим. Он возводил земное к небесам и видел одно благо и добро в бывалом, утешаясь, что всегда истина, всегда величие председали при начале всего им видимого, всего им изобретенного. Это направление истории можно назвать героическим, если не осмелимся приписать его самолюбию человека. Оно заставляло людей спорить о преимуществах, основанных на древности родов, учреждений, постановлений, заставляло смотреть на все прошедшее, как на нечто великое, и в нем искать причины преимущества, какое человек отдавал сам себе в настоящем.

Бескорыстнее сих обоих направлений было третье, к коему приводило человека несовершенство умственных идей и понятий. Люди искали уроков для настоящего в прошедшем, горевали о былом и хотели воспоминаниями о неизбежной мести пороку, награде добродетели, рассказами о доброте и величии предков учить современное поколение, казавшееся им ничтожным, против того идеала, который находили они в прошедшем.

Так образован был древними объем истории. Читайте греков и римлян, вы всегда увидите поэтическое, героическое, нравственное направление, отдельно или соединенно. Соединяя их, люди изображали в первом отношении начало истории; вторым обрисовывали все прошедшее; третье имели в виду для современников. Яркими цветами Поэзии и красноречия украшались притом повествования историков.

Такие понятия древних об истории объясняются весьма легко. Древние не имели будущего в общей судьбе человечества, ибо идея человечества была им неизвестна. Каждый народ существовал для самого себя, уединялся от других и оттого в грядущем мог видеть только зло. Кажется, древние предчувствовали, что их вера, их понятия, их царства должны вскоре сокрушиться, что новый мир должен сменить их мир. Как на пиршествах древних песни веселья всегда смешивались с гимном грусти, как розы венчали череп, находившийся при их торжествах, так во все вмешивалось у них какое-то уныние, какое-то предчувствие изменения в грядущем. Оттого идеал их переносился в прошедшее, ибо не было ему места в будущем. Древний мир уподоблялся сыну Пелееву, знавшему, что величие своих подвигов он должен купить славой, но рановременной смертью.

И век древних прошел; одни внешние формы оставались от всего: дух исчез. Средние века изменили сущность всего. Но дикое стремление новых веков хотело ожить в древних формах, изящных, прекрасных и погибших навсегда для потомства, долженствовавшего созидать новые. В то время когда мир преобразован был новой верой и общество новыми идеями, потомки древних дописали историю свою оставшимися от предков грифелями, уже истертыми, тупыми, и новые народы видели и образцы древних, и образ писания их потомков. Они пленились образцами древних и думали, что эти образцы написаны так, как в глазах их писали свои сухие эпилоги великих исторических творений потомки греков и римлян. Новые народы принесли с собой или исполинские образы Востока, или мрачные образы Севера, узнали новый мир в Христианстве, и направления истории, образованные древними, оживлены были в родных каждому народу элементах, без всякого сознания, следственно без силы ума и без жара Поэзии.

Невообразимо странно для ума наблюдательного состояние истории в средние и новые века, пока люди не узнали новых форм и нового духа истории. Мы видим истинный хаос. Библейские, превратно понимаемые предания заменяют древнюю мифологию; век Греции и Рима представляется в союзе с похождениями варварских предков каждого народа, как век героический; разнообразная, разнородная философия Востока, Севера и Запада преображает прошедшее в уроки нравственности, чести и славы в формах многоразличных и странных. Изменялись века, изменялась и история. Все народы, все общественные учреждения и звания почитали ее средством доказывать свои права, свою справедливость. Страсти и хитрость ума человеческого истощили все средства, все способы обманывать других и самих себя ложными направлениями истории…»

В истории России Полевой выделял три эпохи: историю русского народа, историю российского царства и историю российской империи. Эти эпохи соответствовали его представлению о делении всемирной истории на древнюю, среднюю и новую. Границы последних он связывал с периодами столкновения европейских и азиатских народов, а границы эпох русской истории – с вторжением норманнов в земли славян, нашествием монголов, вступлением России в европейскую систему при Петре I.

Структура изложения в «Истории русского народа» традиционна для русской историографии: по княжениям и царствам. Как дополнение к каждому периоду Полевой давал общий обзор состояния «гражданского и политического быта», законодательства, хозяйственной деятельности, а также событий в странах Западной Европы.

В своих работах Полевой предлагал историкам обратиться к раскрытию внутренних закономерностей русского исторического процесса:

«…в настоящее время видим ничтожность всех ложных направлений истории. С идеей человечества исчез для нас односторонний эгоизм народов; с идеей земного совершенствования мы перенесли свой идеал из прошедшего в будущее и увидели прошедшее во всей наготе его; с познанием истинной философии мы узнали, как слабы выводы, извлекаемые из мелких и пристрастных соображений прошедшего; сведения о Диких, неизвестных древних племенах пояснили нам историю первобытного человечества и рассеяли мечты древних о Золотом Веке. Лестница бесчисленных переходов человечества и голос веков научили нас тому, что уроки истории заключаются не в частных событиях, которые можем мы толковать и преображать по произволу, но в общности, целости истории, в созерцании народов и государств, как необходимых явлений каждого периода, каждого века. Здесь только раскрываются для нас тайны судьбы и могут быть извлечены понятия о том, что в состоянии, что должны делать человеческая мудрость и воля, при законах высшего, Божественного промысла, неизбежных и от нас не зависящих.