Юрий Мухин - Человеческий фактор

В основе снятия лежало не только сколачивание Жуковым вокруг себя группы «своих людей» из бездарей, но и его тупое хвастовство. О том, насколько оно было тупое и подлое, можно судить по такому отрывку из его эссе «Коротко о Сталине», написанному уже незадолго до смерти Георгия Константиновича, и обнародованного все тем же Н. Н. Яковлевым: [35]

«Сталин при проведении крупнейших операций, когда они нам удавались, как-то старался отвести в тень их организаторов, лично же себя выставить на первое место, прибегая для этого к таким приемам: когда становилось известно о благоприятном ходе операции, он начинал обзванивать по телефону командование и штабы фронтов, командование армий, добирался иногда до командования корпусов и, пользуясь последними данными обстановки, составленной Генштабом, расспрашивал их о развитии операции, подавал советы, интересовался нуждами, давал обещания и этим самым создавал видимость, что их Верховный Главнокомандующий зорко стоит на своем посту, крепко держит в своих руках управление проводимой операцией.

О таких звонках Верховного мы с А. М. Василевским узнавали только от командования фронтов, так как он действовал через нашу голову…

Расчет был здесь ясный. Сталин хотел завершить блистательную победу над врагом под своим личным командованием, то есть повторить то, что сделал в 1813 году Александр I, отстранив Кутузова от главного командования и приняв на себя верховное командование с тем, чтобы прогарцевать на белом коне при въезде в Париж [36]во главе русских доблестных войск, разгромивших армию Наполеона».

Давайте вдумаемся в текст этой цитаты. Поясню: «действовать через голову» в управлении означает — давать команды подчиненному подчиненного, не ставя в известность о них прямого начальника. Но Жуков не пишет о том, что Сталин давал такие команды, Сталин всего лишь «расспрашивал о развитии операции, подавал советы, интересовался нуждами, давал обещания» . Но как же Сталин мог быть полководцем и Главнокомандующим, если бы он не делал этого? Ведь это обязанностьлюбого полководца— знать, что происходит на фронте!

Да, сам Жуков в Ленинграде и под Москвой не знал состояния ни своих войск, ни вражеских, не глядя подписывал составленные его штабом приказы, которые невозможно было выполнить. И в своей полководческой беспомощности хотел сдать Москву немцам и удрать в Арзамас. Но ведь Сталин — не Жуков. «Благоприятный ход операции» означал, что возможно потребуется изменить первоначальный приказ, и Сталин делал то, чего и к старости не понял Жуков, — изучал обстановку, чтобы новый приказ, который он даст Жукову, был бы для подчиненных Жукова исполнимым. Кстати, точно так же Сталин, вместо Жукова, изучая обстановку, созванивался с командующими армиями и под Москвой. Почему и не дал Жукову сдать Москву.

Это я написал к тому, чтобы пояснить — почему эту «критику» Жукова нельзя назвать иначе, чем «тупая». А то его поклонники очень обижаются на меня за использование подобных русских слов.

А теперь относительно подлости. Говоря о крупнейших операциях, Жуков утверждает, что Сталин «старался отвести в тень их организаторов, лично же себя выставить на первое место» . Под «организаторами» он имеет в виду себя.

Сталин был Главнокомандующим. По своей должности он обязан был организовывать все операции Красной Армии. Следовательно, ответственность за поражения лежит на нем, и слава побед — тоже на нем. За победы полагаются награды. Так как Василевский и Жуков участвовали только в части операций войны, а иногда и вдвоем на одном фронте, то, по логике, у Сталина должно было бы быть наград в сумме больше, чем у Жукова и Василевского вместе взятых, даже если бы он и не «отводил их в тень» .

Как же объяснить скромное количество наград на груди у Сталина? Неужели тем, что он кого-то «отводил в тень» ? Как объяснить, что он за войну повесил на грудь Жукову, Василевскому, Рокоссовскому и другим по две Звезды Героя, а себе — ни одной? Как объяснить, что ордена Победы № 1 и № 2 были вручены не ему, а Жукову и Василевскому? Чем можно объяснить разговоры об отводе «в тень», кроме врожденной подлости тех, кто муссирует подобный идиотизм?

Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин.

Фото 50-х годов.

Заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков

Насчет того, что Сталин лично хотел взять Берлин. А зачем ему это надо было хотеть, если он лично его и взял? Ведь Жуков бы и по сей день штурмовал Зееловские высоты, если бы Сталин не изменил первоначальный план операции и не дал команду удачно прорвавшему фронт Коневу — развернуть армии на север и ворваться в Берлин с юга, а Рокоссовскому — отрезать Берлин с севера.

Маршал Конев пишет об этом:

«Кстати сказать, впоследствии в печати и в некоторых художественных фильмах, поставленных еще при жизни Сталина, была допущена историческая неточность. В эти дни в Ставку вызвали только нас с Жуковым, а маршал К. К. Рокоссовский, командовавший 2-м Белорусским фронтом, был в Ставке позднее — 6 апреля.

2-ой Белорусский фронт участвовал в разгроме берлинской группировки на северном приморском направлении, тем самым активно способствуя захвату Берлина. Однако утверждение части плана Берлинской операции, относившейся к действиям 2-го Белорусского фронта, состоялось на несколько дней позже, уже в наше с Жуковым отсутствие».

Во взятии Берлина были задействованы три фронта — маршалов Конева, Жукова и Рокоссовского. Как видите, для обсуждения всего плана Жуков Сталину просто не потребовался.

Далее Конев вспоминает, что 17 апреля:

«… позвонил по ВЧ в Ставку. Доложил И. В. Сталину о ходе наступления фронта, о переправе через Шпрее, о том, что танковые армии начали отрываться от общевойсковых и выдвигаться глубоко вперед в северо-западном направлении».

То есть, выполняя первоначальную задачу, войска Конева шли мимо Берлина. Далее:

«Когда я уже заканчивал доклад, Сталин вдруг прервал меня и сказал:

— А дела у Жукова идут пока трудно. До сих пор прорывает оборону.

Сказав это, Сталин замолчал. Я тоже молчал и ждал, что будет дальше. Вдруг Сталин спросил:

— Нельзя ли, перебросив подвижные войска Жукова, пустить их через образовавшийся прорыв на участке вашего фронта на Берлин?

Выслушав вопрос Сталина, я доложил свое мнение:

— Товарищ Сталин, это займет много времени и внесет большое замешательство. Перебрасывать в осуществленный нами прорыв танковые войска с 1-го Белорусского фронта нет необходимости. События у нас развиваются благоприятно, сил достаточно, и мы в состоянии повернуть обе наши танковые армии на Берлин».