Николай Платошкин - Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

Между тем Шик все время говорил о необходимости развивать отношения с капиталистическим Западом, а СССР характеризовал обтекаемо как «рынок с низкими требованиями качества». В декабре 1966 года было принято решение разрешить образование совместных предприятий между чехословацкими компаниями и западными фирмами. Предприятия ЧССР получили и ограниченное право оставлять у себя часть валютной выручки [375].

Шик предлагал ликвидировать монополию внешней торговли, но руководство страны было против, понимая, что в этом случае хлынувшие на чехословацкий рынок западные товары могут попросту погубить целые отрасли отечественной промышленности.

Реформа, особенно после 1967 года, привела к резкому росту цен, за которым рост зарплаты уже не поспевал.

Особенно сильно от реформы пострадали многодетные семьи, которым государство урезало пособия. Например, при рождении второго ребенка в средней рабочей семье доход этой семьи сразу сокращался на 150 крон в месяц, а при рождении третьего – еще на 100 крон. Причем если мать была вынуждена оставить работу, чтобы сидеть с детьми, то доходы семьи падали еще сильнее – на 230 и 446 крон соответственно [376]. Социальный результат таких «прогрессивных» мер не заставил себя ждать. В 1967 году (когда реформа заработала на полную мощность) в ЧССР была зафиксирована самая низкая в истории страны рождаемость – 217 тысяч живорожденных детей, в то время как в 1957-м родились 250 тысяч новых чехов и словаков. Причем в 1967 году снижение рождаемости в консервативной, более сельской и более религиозной в целом Словакии впервые в истории было даже большим, чем в урбанистической Чехии.

Зато в том же 1967-м 30 % всех беременных женщин в Чехословакии сделали аборт – всего 95 тысяч, то есть на сотню рожденных приходилось 44 так и не увидевших свет детей [377]. Одной из причин такого положения была финансовая недоступность для женщин средств контрацепции.

После начала экономической реформы сократилось жилищное строительство, и теперь 40 % новых домов и квартир должны были строить сами же граждане. Например, на селе вместо 70 тысяч плановых новых квартир в 1966-1967 годах построили лишь 10463 (то есть 17 % от плана) [378].

Неудивительно, что молодые семьи не могли найти себе отдельное жилье, – на это в новой рыночной среде требовалось как минимум 50 тысяч крон. Соответственно, в стране из 120 тысяч заключенных в 1967 году браков распалось 20 тысяч. Из-за разводов 20 тысяч несовершеннолетних детей в ЧССР в 1967 году потеряли одного из родителей.

Причем в Чехии разводов в расчете на население было больше, чем в Словакии. Даже ЦК КПСС отмечал, что национальный характер у чехов и словаков разный, в том числе и по отношению к семье.

«Чехи – эгоисты, живут только для себя, их не волнует положение в коллективе. Чех не уважает человека, который не имеет личной машины, дачи на селе, сберегательной книжки… Мужчины воспитанием детей почти не занимаются. Любят посидеть в пивных и поболтать о политике… Легко изменяют своим женам. Женщин-чешек нельзя назвать красивыми, они выглядят крупными и мускулистыми, но в семье они голова. Благодаря их верности мужьям семьи редко распадаются» [379].

Напротив, словацкие мужчины придают семье большое значение, ценят своих жен, за что чехи презрительно называют их «олухами» и «мужиками». Словаки, отмечали в Москве, «ближе к нам, к России, к Украине…».

«По характеру словаки спокойные, немногословные, трудолюбивые люди. Своего достояния добились упорным трудом, у них сильно развито чувство взаимопомощи и коллективизма. Словаки гостеприимны и хлебосольны, бескорыстны и доброжелательны».

Хотя количество новых семей и продолжало расти на 3-4 тысячи в год, этот прирост был меньше, чем прирост молодых людей в «брачном» возрасте 18–25 лет.

Росла и смертность, что только отчасти можно было объяснить естественным процессом общего старения населения. В 1967 году умерли 144 тысячи граждан ЧССР, в то время как в 1961 – 126 тысяч. Если до реформы Чехословакия занимала лидирующие позиции в мире по продолжительности жизни, то после 1963 года она стала заметно отставать от развитых стран по темпам роста этой самой продолжительности.

Государственное статистическое ведомство ЧССР так резюмировало демографические итоги «реформаторского» года: «Ухудшение демографической ситуации, которое проявлялось уже несколько лет, еще более углубилось в 1967 году» [380].

Уже тогда, в 1967-м многие жители Чехословакии выражали обеспокоенность социальной стороной экономической реформы. КГБ СССР отмечал это в подготовленной для ЦК КПСС 5 мая 1967 года информации «Некоторые сведения об отрицательных проявлениях среди населения ЧССР»: «Наибольшее число нареканий вызывают случаи снижения заработной платы и новый порядок выдачи премиальных в промышленности. Высказывается опасение, что некоторым предприятиям (особенно угольным шахтам) угрожает закрытие как нерентабельным» [381].

КГБ совершенно правильно уловил главную причину недовольства граждан плохо продуманными и просчитанными рыночными реформами Шика.

Ведь цены на свободу с 1 января 1967 года были отпущены не все. Соответственно, страдали те предприятия, которые не могли, в отличие от конкурентов из других отраслей, повысить цены на свою продукцию. Если в целом рентабельность (то есть соотношение прибыли и затрат производства) чехословацкой промышленности в 1967 году составила 12,23 %, то, например, в пищевой промышленности (цены на продукты по-прежнему регулировались) она была наполовину меньше, чем в машиностроении. 85 % предприятий пищевой промышленности по итогам 1967 года имели рентабельность ниже 10 %, а 60 % машиностроительных предприятий – между 10 и 20 %.

Но, к удивлению самого же Шика, рентабельность оказалась разной и в масштабах одной отрасли, и отнюдь не потому, что одни предприятия работали эффективнее, чем другие.

Дело в том, что «экономисты-реформаторы» рассчитали предприятиям одинаковую норму рентабельности, невзирая на разные условия производства. Особенно сильно этот просчет проявился в горнодобывающей промышленности. Если угольные шахты имели пласт угля близко к поверхности, то они и работали рентабельно. А те, кому не «повезло» с глубиной залегания пласта, оказывались на грани банкротства, как ни старались, – отпускная цена на уголь была для всех одинаковая.

Но после 1967 года от всех предприятий требовали одного – повышать прибыль. Поэтому «невезучие» предприятия были вынуждены не только прекратить выплату премий, но еще и снизить зарплату, чтобы хотя бы так добиться искомой рентабельности. Понятно, что рабочие были этим порядком недовольны – ведь они-то работали не хуже, чем год назад, да и объективно тяжелые условия работы шахтеров никоим образом не улучшились.