Николай Платошкин - Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

Такие же настроения царили и в американском конгрессе, который по-прежнему занимал в отношении социалистических стран гораздо более жесткую позицию, чем госдепартамент. И уход Маккарти в этом смысле ничего не изменил. Один из депутатов конгресса так отозвался о Чехословакии: «Чехословаки (американские депутаты, видимо, считали чехов и словаков единым народом – Прим. автора.) – это потерянный народ. Они не борются. Лишь сидят и ждут… Мне кажется, что чехи очень пассивны. Они никогда не боролись за свою свободу, им ее всегда даровали, а если что-то дается без жертв, то это легко и потерять» [402].

Излишне говорить, что американским читателям ничего не сообщали о славных страницах чехословацкой истории – например о гуситском движении, когда чешские войска доходили до Берлина и успешно отражали крестовые походы объединенной Европы. Естественно, ничего не знали средние американцы и о Словацком национальном восстании или о варварском нацистском терроре в Чехии и Моравии. Ведь все эти факты не вписывались в американскую концепцию «унылого» и «малодушного» народа, каковыми считались чехи и словаки всего лишь потому, что не хотели без причины ссориться с СССР, освободившем страну от нацизма.

Более честные американские корреспонденты иногда отмечали, что в разговорах обычные чехи припоминают Западу Мюнхенский сговор 1938 года, когда Париж и Лондон отдали страну на растерзание Гитлеру. В тот момент ценой войны с Германией Чехословакию был готов поддержать только Советский Союз, и в Чехословакии это прекрасно помнили.

На официальном дипломатическом уровне отношения США с ЧССР были практически заморожены. Американцы сорвали переговоры о компенсации за национализированное в Чехословакии американское имущество и не хотели возвращать Праге награбленное нацистами чехословацкое золото. Причина такого отношения США была все той же: Вашингтону не нравилось, что Новотный ни в коем случае не желал портить связи с Москвой. А значит, в Чехословакии были у власти «сталинисты» и «сервильный» по отношению к СССР режим.

В 1963 году госдепартамент писал в инструкции для посла США в Праге: «Он (посол – Прим. автора.) должен быть психически готов к тому, что будет жить и работать в атмосфере такой же серой, как пражские зимы, отличительной чертой которой будет безнадежность, редко встречаемая на других дипломатических постах» [403].

Американцы всегда умело дискредитировали социалистические страны в глазах своей собственной общественности «погодными терминами». При социализме по этой логике всегда было либо морозно, либо серо, либо дождливо, а на Западе – солнечно, красочно и тепло.

Послом США в Праге в 1966-1968 годах был профессиональный дипломат Джейкоб Бим, который в своих донесениях в Вашингтон практически полностью игнорировал (в отличие от ЦРУ) все чехословацкие реформы. Отец Бима преподавал в Принстоне немецкий язык, и этот же престижный университет окончил и его сын, в 1929 году поступивший на дипломатическую службу. Как и Филд, он сначала работал в Женеве в Лиге Наций, а затем, с 1934 по 1940 год, был сотрудником американского посольства в Берлине. Во время Второй мировой войны Бим работал вторым секретарем посольства США в Лондоне, а после разгрома Гитлера вернулся в Германию. После работы в Индонезии и Югославии Бим в 1957-1961 годах был американским послом в Польше.

Инструкции Биму от руководства госдепартамента были просты: «…Там вряд ли чего-нибудь можно добиться» [404]. Бим продолжал политику своих предшественников, полностью игнорируя контакты с чехословацкими правительственными органами, за исключением протокольно необходимых.

В сентябре 1963 года в Прагу впервые после 1948-го прибыл член правительства США – министр торговли Хьюз, которого принял Новотный. Однако никакого оживления экономических связей этот визит не принес. С 1964 года опять начались бесконечные раунды консультаций по вопросу чехословацкого золота и национализированного в ЧСР американского имущества, но американцы, как и раньше, откровенно саботировали их.

В 1966 году чехословацко-американские отношения были дополнительно омрачены «делом Комарека». Владимир Комарек эмигрировал из Чехословакии в 1948 году и до декабря 1950-го работал на американскую разведку. Он нелегально приезжал на родину и пытался организовать подпольную вооруженную группу, которая, однако, в 1952 году была разгромлена чехословацкой госбезопасностью. С 1955 года Комарек жил в США, владел туристической фирмой и в 1960-м получил американское гражданство. Он даже сменил фамилию на Казан. В октябре 1966 года Комарек-Казан приехал в Москву по приглашению советского «Интуриста» на международный конгресс туристических компаний. На обратном пути его самолет «Аэрофлота» якобы из-за метеоусловий совершил посадку в Праге, где Комарека сразу же арестовали.

Госдепартамент и конгресс США засыпали Прагу протестами [405], и Президиум ЦК КПЧ на своем заседании 25 ноября 1966 года решил не обострять отношений с американцами. Сенатору Эдварду Кеннеди тактично порекомендовали из Праги написать Новотному письмо с просьбой помиловать Комарека, что младший Кеннеди и сделал. 1 февраля 1967 года Комарека осудили на восемь лет, но уже через четыре дня депортировали в США [406].

2 февраля 1967 года Джонсону на пресс-конференции по «делу Комарека» и политике США в отношении Восточной Европы задали вопрос: «Господин президент, уже на протяжении определенного времени вы говорите о наведении мостов со странами Восточной Европы. Но, несмотря на призывы нашего правительства, чехословацкое правительство осудило американского гражданина, причем, как нам кажется, излишне сурово.

Как это повлияет на ваши мысли относительно наведения мостов с коммунистическими восточноевропейскими странами?»

Ответ Джонсона был таким: «На пути достижения всех этих целей много препятствий. Я очень сожалею по поводу инцидента, который вы имеете в виду. Я очень надеюсь, что (чехословацкое) правительство предпримет необходимые, справедливые и честные меры.

Я по-прежнему убежден, что, несмотря на трудности, которые могут возникать время от времени, это (наведение мостов – Прим. автора.) наилучшим образом служит интересам нашей страны. И я буду продолжать стремиться к этой цели» [407].

Миролюбие Джонсона объяснялось довольно просто: начиная с 1965 года США прочно увязли в войне во Вьетнаме, несли большие потери и не хотели без нужды злить Советский Союз и его союзников. Джонсон решил на время вьетнамской войны оставить Восточную Европу в покое.

23 марта 1967 года в Прагу во время своего восточноевропейского турне прибыл бывший вице-президент США Никсон. На тот момент он не являлся официальным лицом, но было понятно, что в 1968 году он собирается баллотироваться в президенты от Республиканской партии. Его подчеркнуто тепло приветствовали в Румынии, а в Польшу вообще не пустили. Новотный избрал средний курс: Никсону разрешили приехать в ЧССР, но на высоком уровне не принимали [408]. С протокольной точки зрения придраться здесь было не к чему (ведь Никсон прибыл не с официальным, а с частным визитом). С ним беседовал профессор Антонин Шнейдарек – глава Института международной политики и экономики. В прессе о визите Никсона сообщили уже после того как он уехал из ЧССР.